Вернуться к началу
Глава 1. Творение мира и человека
Глава 2. Грехопадение человека и его следствие
Глава 3. Искупление рода человеческого Сыном Божиим
Глава 4. Церковь Христова - место спасения человека
Глава 5. Личное участие человека в деле спасения
Глава 6. Средства, помогающие на пути ко спасению
Глава 7. Препятствия на пути ко спасению
Заключение

---

ГЛАВА V.
ЛИЧНОЕ УЧАСТИЕ ЧЕЛОВЕКА В ДЕЛЕ СПАСЕНИЯ

(При ссылках на творения святителя Тихона будут приняты сокра­щения: первая цифра обозначает том творений (изд. 6. Спб., 1899), вто­рая — страницу. Кроме того, встречающиеся тексты Священного Писания цитируются по творениям святого отца.)

1. ВЕРА

Христианская вера есть сознательное и свободное принятие и усвоение человеком евангельского учения о Боге Отце, Сыне и Духе Святом, о Божественной любви к падшему человечеству, проявившейся в искупительном подвиге воплотившегося Сына Божия. Источником спаси­тельной веры является Божественная благодать, которая влечет человеческие сердца к Богу. По словам Священно­го Писания, человек не может сам собой прийти к Небес­ному Отцу и уверовать в Его Единородного Сына. "Ник-тоже может прийти ко Мне, — говорит Христос Своим ученикам, — аще не Отец, пославый Мя, привлечет его" (Ин. 6, 44).

Согласно Божественному Откровению, святитель Ти­хон учит, что "вера... есть дар Духа Святого" (3:11). Гос­подь дарует людям веру как средство восприятия Божест­венных истин, непостижимых для человеческого разума. В связи с этим святой отец дает следующее определение вере: "Вера есть тое, чего не видим или умом не постига­ем, но веруем тако быти. Тако не видим Бога (хотя из соз­дания мира познаем Его, но познание тое, яко несовер­шенное, вера совершает, и так более от веры, нежели от разума познаем), но веруем, что есть Бог, есть един. Не постигаем умом, како Бог един естеством, но троичен в Лицах, но веруем, словом Божиим наставляеми" (3:11).

Вера открывает человеку весь порядок Божия домо­строительства нашего спасения, в котором он ясно видит свое место и назначение. Свет Христовой истины прони­зывает глубины человеческого самосознания, обнажая греховные язвы человека, показывая глубину его падения и ненормальность его состояния. Поэтому святитель Ти­хон и называет веру "оком души", созерцающим истин­ное, безотрадное состояние падшего человека (5:57). Од­нако на этом не оканчивается, да и не может окончиться действие спасительной веры. Обличив греховность и са­мообольщение удалившегося от Бога человека, вера ука­зывает путь спасения и открывает виновника избавления от греха (1:196).

Евангельская вера есть прежде всего вера во Христа как Сына Божия: Бог Отец открыл Себя миру через Еди­нородного Сына Своего, Который снизошел на землю ра­ди спасения всего человечества. Поэтому никто не может быть спасенным и оправданным пред Богом без Ходатая нашего спасения — Христа. Только живой верой в Него человек может выполнить свое назначение. "Несть бо ино­го имене под небесем, даннаго в человецех, о немже подо­бает спастися нам" (Деян. 4, 12). "Никто не может от ди-авола, греха, клятвы законныя и ада избавитися без Христа, что в кратком сем слове Христовом заключается: аще Сын вы свободит, воистину свободни будете" (3:13).

Евангелие призывает человека верить в истинность учения Христова, призывает его следовать учению и жиз­ни Спасителя мира как подлинному критерию добра, иде­алу духовного совершенства. Евангелие предлагает всем жаждущим спасения познать истину во Христе, и Господь подает им в помощь для этого Свою благодать. Вера, та­ким образом, в начальной стадии своего развития есть познание истины во Христе; "Бог и Христос Сын Божий открывается и познавается" в слове Божием, дарованном людям. От истинного познания Бога в душе человека воз­горается живая вера, без которой невозможно спастись (3:205).

Из вышеприведенного высказывания святителя мож­но заключить, что под словом "познание" необходимо по­нимать само восприятие умом вещей, не подлежащих не­посредственному наблюдению человека, рассудочное при­нятие евангельских истин на основании свидетельств сло­ва Божия. Это "познание" есть начало истинной веры, так что вера необходимо предполагает знание, а знание пере­ходит в веру. "Истинная вера и истинное богопознание суть неразлучны, то есть, где истинное богопознание, та-мо и истинная вера; и где истинная вера, тамо и истинное богопознание" (3:76). Вера должна непременно соеди­няться с разумным познанием ее предмета, однако такое соединение веры и знания возможно лишь до определен­ных границ, которые определяются возможностями чело­веческого разума. Нисходя с неба как дар Божественной благодати, вера сообщает истины настолько высокие, что ограниченный ум человека не в состоянии их постигнуть. На этой ступени постижения Божественных Тайн вера подчиняет себе разум, ибо "вера... там нужна, где ум наш не постигает" (3:11). Невозможно постичь умом, напри­мер, такие догматические истины, как пресуществление в Святой Евхаристии благодатию Святого Духа хлеба — в Тело и вина — в Кровь Христовы, акт всеобщего воскре­сения мертвых, наличие в вечности благодатной жизни праведников и мучений осужденных грешников и другие. Все они относятся к области не разума, но живой, дея­тельной веры, утверждающейся на истинах слова Божия (3:11). "Без веры, — говорит святитель Тихон, — ни по-няти, ни говорити о будущих и невидимых не можем ни­чего" (5:49). Такая вера по своей сущности и происхож­дению является Божественным даром падшему человеку, который он должен тщательно сохранять и развивать.

Однако знание христианского вероучения и вера в истинность Божественных догматов сами по себе не могут даровать человеку спасение. "Едино верою познание Тайн святых и догматов православных, — пишет святитель, — не довлеет ко спасению" (3:11). Не достаточно только знать о Боге и Его промыслительных действиях в мире. Уверовавший должен принять благовестие Христово все­ми силами своей души, истины веры должны запечатлеть­ся не только в его уме, но и в сердце, потому что "вера... святая не в наружности, но в сердце имеет место свое" (3:24). Такая вера одухотворяет все сердечные движения человека, побуждает его к личному участию в деле усвое­ния плодов спасительной жертвы Христовой. Проникая посредством сердечной веры в смысл спасительных Боже­ственных Тайн, христианин начинает глубже понимать и сознавать беспредельность Подвига Сына Божия, который Он подъял ради спасения падшего человека, а также Его любовь и благодеяния, изливаемые и доныне на все чело­вечество (5:12). Вот почему сердечное убеждение и удос­товерение являются фундаментом истинной и живой веры, влекущей человека в таинственные сферы небесной жиз­ни. Следовательно, чтобы истины веры были действенны и воспринимаемы умом, они должны прежде всего найти отклик в душе человека, запечатлеться в его сердце, выз­вать желание жить во Христе и со Христом. Только в та­ком случае христианин сможет правильно вести корабль своей души к тихому пристанищу — спасению.

Без живой веры в Бога, которая способна обновлять дух человека и побуждать его вести борьбу с грехом, христианин становится ветхим человеком и уже неспосо­бен к богоугодной жизни (3:181). Вера является основа­нием деятельности человека, началом и двигателем его ду­ховной жизни. Святитель Тихон сравнивает веру с корнем растения: как малое растение, укрепившись посредством корня, начинает возвышаться над землей и, наконец, превращается в большое дерево, приносящее обильные плоды, так и христианин, имеющий в своей душе веру, способен расти духовно, покорять плоть духу и восходить от силы в силу по пути, ведущему в жизнь вечную (3:28). Как движущая сила нравственного роста христиани­на, вера непременно проявляется во всех его внешних действиях и поступках, а наипаче в добрых делах, кото­рые называются святителем плодами живой веры (3:237). Своим выражением вовне истинная вера как бы охватыва­ет всю личность человека, всю сущность его внутренней жизни и внешнего поведения.

Совершенство веры имеет теснейшую связь с внут­ренним, духовным преуспеянием христианина. Совер­шенная вера подвигает все существо человека к стремле­нию жить по началам Божественных заповедей, устрем­ляет все его силы ко Христу и полному послушанию Его всесвятой воле. Поэтому духовное совершенство христи­анина, его спасение немыслимо без совершенной веры. По словам святителя Тихона, "чем более вера в человеке углубляется и умножается, тем более человек духовно растет, возносится и тем множайшие плоды духовные произрастает" (1:68). И в другом месте он говорит: "Чем более вера растет, тем более успевает верный. Что у дре­ва ветви, листвия и плоды, то у верного человека дела, слова и помышления" (3:28). Добрые дела, таким обра­зом, важны не сами по себе, они не могут являться само­целью, но должны иметь неразрывную и живую связь с верой, одухотворяться ее влиянием. По законам духов­ной жизни, добрые дела раскрывают и укрепляют веру, делая ее все более и более действенной и совершенной (3:28-29).

Такая совершенная вера соединяет душу верного со Христом, как невесту с женихом (3:19); она привлекает к нему благодатные дары Святого Духа (5:286), соделыва-ет радость и утешение в сердце (1:108). Устремляя все су­щество человека к Богу, к вечной и непреходящей жизни, благодатная вера открывает христианину глубину истин Божественного Откровения, ибо она "понимает все во святом Божием слове открытыя тайны" (1:155).

Вера же научает христианина сохранять благочестие и быть добродетельным в любых жизненных условиях. Нет таких жизненных обстоятельств, в которых бы не проявлялось благотворное влияние веры. В богатстве она делает человека благотворительным, в житейских радос­тях — воздержанным, среди почестей предохраняет от гордости. Вера утешает в скорбях, помогает в болезнях, дает терпение в страданиях (3:18; 1:71). Вера, наконец, "от грехов и суеты мира отвращает" (4:375), дает силу и крепость подвизаться против сатаны и слуг его (3:443). Эту силу и крепость она "получает от Христа Сына Божия, на Котором, яко на твердом и непоколебимом ос­новании, утверждается" (3:443).

Истинная вера, усвоенная умом и сердцем, восприня­тая всем существом человека, является всеобъемлющим руководствующим принципом жизни христианина, прони­кает все силы его и способности. На этой стадии своего развития вера оказывает решительное влияние на волю человека. Это влияние проявляется в акте сознательного и свободного устремления верующего по пути к вечности. Христианин становится независимым от всего греховного, чуждого и враждебного его подлинно богоподобному су­ществу. Она "свобождает верующего от греха, смерти, клятвы, ада, диавола и прочего бедствия, и делает его ду­ховно свободным... Ибо духа никто не может поработить, пленить, связать, заключить, умертвить, "...идеже Дух Господень, ту свобода" (2 Кор. 3, 17)" (3:17).

Указав в своих творениях на значение истинной ве­ры, святой отец следующим образом определяет ее сущ­ность: "Примечай, кому Бог помощь Свою подает и кого спасает? Которые правы суть сердцем. Кто суть правы сердцем? Ответ: которые чистосердечно обратилися, и ве­руют в Него, и в новости жития ходят, воли Его последу­ют и угождают Ему всем сердцем, — сим помощь Свою подает Бог, сих и спасает" (1:205). Иными словами, толь­ко живая и деятельная вера, приносящая достойные пло­ды христианского благочестия и послушания Божествен­ным заповедям, угодна Богу. Такая вера является основа­нием истинной, богоподобной жизни христианина, которая есть предвестник его будущего прославленного состояния в Царствии Отца Небесного.

Определив сущность спасающей веры, ее значение в духовной жизни человека, богомудрый святитель, подвиг­нутый пастырской заботой о спасении людей, не оставил без внимания и отрицательную сторону рассматриваемого вопроса.

В одном из своих наставлений он пишет, что вера, "которая только на устах носится, а не в сердце" (2:89), является "ложной и прелестной", и потому она не может спасти человека (2:73). И те, кто имя Божие исповедуют, посещают храм Божий, но не живут по вере, не могут на­зываться христианами (3:100).

Человек, в котором нет истинной и живой веры, по­добен ходящему во тьме. Такие люди не "распознают од­ной вещи от другой; ...не разделяют добра от зла, не раз­личают пользу от вреда, падают от греха во грех" (4:9). Как плодами живой и деятельной веры являются христи­анские добродетели, так плодами ее оскудения бывают по­рочные склонности и дела (2:57). Раскрывая причины ос­кудения веры, святитель указывает, что этот духовный не­дуг зарождается в уме и сердце человека. Мера оскудения веры, как правило, определяет и степень греховного паде­ния христианина. "Когда в человеке вера совсем оскудеет, — пишет святой отец, — человек совсем испортится... Плоды его суть таковы, каков он внутрь имеется: ум его преисполнен мыслями неподобными, суетными, скверны­ми" (1:69). После полного оскудения веры христианин становится неспособным шествовать спасительным путем; уклоняясь в сторону зла, он совершенно умирает духовно и начинает служить не Богу, а диаволу. В таком состоя­нии ум человека бывает постоянно преисполнен скверны­ми и нечистыми мыслями и пожеланиями. "От сердца ис­ходят всякия похоти и вожделения, растленному естеству угодныя... И так все его уды суть орудия к беззаконию, весь таковый сделается грехом: беззаконие мыслит, безза­коние говорит, беззаконие делает" (1:69).

Как показывает святитель Тихон, оскудение веры происходит от внутренней холодности и равнодушия, не­радения и нежелания возгревать дар веры. А там, где нет живой веры, нет Христа, нет, следовательно, и спасения (1:108). Вот почему "надобно веру берещи более, нежели живот свой; и живот бо свой должны за веру положить" (1:108). Для этого все ищущие спасения должны сохра­нять и укреплять в своей душе живую и деятельную веру во Христа и не исполнять греховных вожделений плоти, не прилепляться сердцем к мирским вещам, славе, богат­ству и почестям временной жизни. И если внешние гре­ховные увлечения способствуют охлаждению в душе христианина веры в Бога, то тем более следует остерегать­ся еще более пагубных внутренних привычек, т.е. нечис­той похоти, "гнева, злобы, зависти, ненависти, гордости и прочих" (3:192). Все эти страсти разрушают союз челове­ка с Богом, окончательно уничтожают веру и, наконец, удаляют его от Источника жизни — Бога.

Вот почему каждый христианин должен проявлять постоянные усилия для укрепления веры. Эти усилия в первую очередь должны быть направлены на раскрытие природных свойств человеческой души, каковыми явля­ются совесть и страх Божий. Святитель увещает христи­ан всегда иметь чистую совесть, ибо "вера в чистой совес­ти любит почивать и без совести чистой быть не может" (5:284). Кроме того, он призывает христиан постоянно поддерживать в себе чувство страха Божия и ту внутрен­нюю жажду ведения тайн духовного мира, которая живет в богобоязненной душе (3:134). Человек богобоязненный не будет равнодушен к познанию законов духовной жиз­ни, а жаждущий истины и боговедения не удовлетворится начальными познаниями в области веры, но доведет их до сердечного убеждения (5:12).

Искренняя и живая вера в Искупителя неразрывно связана со смирением, которое есть плод покаянного об­ращения к Богу, сердечной скорби и печали о содеянных грехах. Только глубокое сознание греховности приводит человека к истинной вере, подающей душе живое и действенное утешение (3:134).

Важным средством, укрепляющим веру, является также чтение Священного Писания (3:188), которое на­сыщает душу христианина небесной пищей, побуждает к постоянному трезвению и борьбе с греховными наклон­ностями и врагом нашего спасения — диаволом. От час­того чтения или слышания слова Божия вера укрепляет­ся, растет и приносит обильные плоды на ниве сердца (1:185; 3:21). Но такое благотворное воздействие на ду­шу слово Божие оказывает только тогда, когда оно восп­ринимается со вниманием и с целью духовного назидания и исправления. Только в таком случае оно будет способ­ствовать прочному водворению веры и доброй нравствен­ности в душе христианина. Кроме того, чтение Священ­ного Писания, по учению святого отца, должно соеди­няться с молитвой. Если вера есть дар Божий, то сохра­нить этот дар можно только с Божественной помощью, испрашиваемой в молитве (3:188). С молитвой неразрыв­но связано богомыслие, которое есть благочестивое раз­мышление о тайнах Божественного домостроительства, Премудрости, благости, любви Божией к падшему чело­вечеству. Такое благочестивое размышление оказывает самое благотворное влияние на душу человека; этим раз­мышлением просвещается ум, "укрепляется и растет вера" (3:22).

Особенным, благодатным средством укрепления жи­вой веры, по учению Задонского чудотворца, является причащение Святых Христовых Тайн. Святитель говорит, что без причащения животворящих Тайн Христовых "ве­ра быть и сохраниться в сердце человеческом не может" (4:166). Святое Причастие не только служит сохранению правой веры, но и является самым действенным средством ее совершенствования. Достойное принятие Святых Тайн Христовых оживотворяет душу христианина. И подобно тому, как тело человека укрепляется и растет от принятия естественной пищи, "тако вера Христова, в сердце человеческом заченшаяся, укрепляется и растет таинственною Святейшаго Тела и Крови Христовой пищею" (3:23).

Усилия христианина, направленные на укрепление веры, равно как и употребление богодарованных средств спасения, не остаются бесплодными. Согретая теплой мо­литвой, одухотворенная чтением слова Божия, оживотво­ренная Святыми Христовыми Тайнами, вера возвышает разум христианина, управляет его волей, освящает его чувства. Такая вера воспитывает в человеке всецелую пре­данность Христу как своему Богу и Спасителю, побужда­ет верующего отказаться от себялюбия и стремиться к стя­жанию праведности Христовой, влечет его к осуществле­нию того высочайшего идеала чистоты и святости, кото­рый принес на землю Христос.

На основании всего вышеизложенного можно заклю­чить, что вера является одной из главных и основопола­гающих христианских добродетелей, так как без веры во Христа невозможно спасение человека. Вера есть движу­щая сила духовной жизни христианина, она же является и основанием, на котором строится здание христианских добродетелей. Спасение человека, таким образом, воз­можно лишь при всестороннем воздействии веры на лич­ность человека и ее неразрывном единстве с другими христианскими добродетелями.

2. ЛЮБОВЬ К БОГУ И БЛИЖНЕМУ

Твердо став на путь добродетельной жизни, христиа­нин должен все силы души направить на приобретение любви к Богу и ближнему. Сам Господь Иисус Христос назвал эту любовь наибольшей заповедью: "В сию обою заповедию весь закон и пророцы висят" (Мф. 22, 40). Только любовь может привести христианина к нравствен­ному совершенству и удостоить его единения с Богом. Именно ради этой цели был создан человек, ради этого пришел на землю и искупил род человеческий Господь Иисус Христос, к этому же направлены и все правила христианской жизни.

Христианство ничего так часто и настойчиво не вну­шает верующему, как любовь к Богу и ближнему. И это по той причине, что она является основой и главным ру­ководствующим началом христианской нравственности. Все другие христианские добродетели не только рождают­ся от любви, но и соединены с ней, как тело с душой, как сок с деревом или же теплота с огнем (3:188). Они выте­кают из любви подобно тому, как ручьи проистекают от своего источника (3:174). Без благодатного одухотворе­ния любви невозможна никакая христианская деятель­ность, и без нее христианин бывает подобен иссохшему, бесплодному дереву (3:400). Как каждый живой орга­низм, если не будет в себе иметь движущей силы и есте­ственной теплоты, не может существовать, но разлагается и обращается в тление, так и всякое доброе дело христи­анина, не имеющего в себе любви, вменяется ни во что и "не может живо быть, но вид только некий ложный пока-зует" (2:50). Одна любовь бывает способна преобразовать и изменить к лучшему все стороны человеческой жизни. Господь Иисус Христос и Его святые апостолы своим уче­нием и жизнью засвидетельствовали эту любовь пред всем миром, внушая людям отлагать ветхого человека с его де­яниями (Еф. 4, 22) и облекаться в нового, созданного по Богу в праведности и святости, т.е. путем нравственного обновления достигать единения с Богом и того первоздан­ного, блаженного состояния, какое он имел, будучи в раю. Вот почему любовь можно назвать не только корнем и источником всех благ и всего доброго (2:283), но и ма­терью всех радостей (5:235). Достойны похвалы семьи, города и даже государства, которые устрояют жизнь сог­ласно закону любви. Поистине жизнь там подобна "раю земному, радости и сладости исполненному". И далее, ос­новываясь на высказывании святого Иоанна Златоуста, святитель заключает: "Ежели бы вси в свете друг друга любили, не надобно бы было ни законов, ни судов, ни казней, и ничего сим подобного, понеже всякое бы зло так удалено было, что и самое имя греха неизвестно бы было" (2:340).

Любовь имеет такое свойство, что она "любителя со­единяет с любимым". Так, с одной стороны, Бог ради Своей любви воспринял естество человеческое и стал во всем подобен человеку, кроме греха, чтобы привести его в лучшее состояние. Так и человек, с другой стороны, когда Бога любит, соединяется с Ним, преисполняется Духа Божия, Который одухотворяет его и направляет на путь спасения. Таким образом, любовь определяет и обус­лавливает все стороны отношений человека к Богу и Бо­га к человеку (1:167).

Любить Бога побуждает христианина, прежде всего, Его благость, превосходящая всякий разум и понятие, а также множество благодеяний Божиих, проявленных к роду человеческому (1:87). Святитель Тихон довольно подробно перечисляет и объясняет все то, что сделал Бог по Своей любви для человека. "О любезное и высокопоч­тенное создание, человек! — восклицает он. — Образ Бо­жий, яко печать и знамя Небесного Царя, в себе носит. Так высоко почтил нас, о человеки, преблагий Создатель наш! ...Кого ж убо и любить нам, как не Его?" (4:351)

О благодеяниях Божиих свидетельствует все созда­ние: солнце, согревая и освещая видимый мир, луна и звезды, указывающие путь в ночное время, воздух, под­держивающий жизнь всего живущего, облака, орошаю­щие землю, после чего она бывает способна произращать все необходимое для жизни, птицы, летающие по небу. "Словом, вся тварь, на службу нашу созданная, пропове­дует Божие к нам благодеяние" (1:88). И это всемилости­вое Божие попечение, простирающееся как на одного че­ловека, так и на весь мир в целом, свидетельствует о той высочайшей любви, без которой мир не мог бы существо­вать ни одной минуты (5:234).

Человек по своей ограниченности не может предви­деть те несчастные случаи, которые могут лишить его этой жизни. "Но от всех сих человеколюбивый Бог сохраняет нас так, как сердобольная матерь малое и несмысленое свое отроча" (1:88). Господь и ангелов приставил к чело­веку, которые бы охраняли его духовную и телесную жизнь (1:160). И вообще, как река непрестанно течет и источник источает воду, так благодеяния Божий непрес­танно изливаются на человеческий род (4:352; 2:279).

Однако более всего любовь к Богу должно возбуж­дать то, что Он послал Сына Своего Единородного спас­ти грешного человека, избавить его от власти греха, диа-вола и смерти и восстановить в прежнем сыновнем досто­инстве. И ради этого Сын Божий претерпел множество скорбей, страданий и даже крестную смерть (5:233). В разъяснение своей мысли святитель Тихон приводит такое сравнение. Если бы кто избавил человека от гнева и гро­зящей ему смерти или даже исходатайствовал бы ему при­личный сан и положение в мире, то как усердно и искрен­но любил бы он своего благодетеля! Но человек, искуп­ленный дорогой ценой Сына Божия и освобожденный от всех наказаний и даже вечной смерти, забывает своего Благодетеля и вместо любви к Нему приносит оскорбле­ние (3:152).

Проявляя заботу о человеке, Спаситель мира Своими крестными страданиями и воскресением отворил ему двери рая, сделал причастником вечного Своего Царства, также послал Духа Святого, Утешителя, Который вопиет в серд­цах верных: "Авва Отче" (Гал. 4, 6) (2:279). Уже одно имя "Отец", учит Задонский подвижник, должно возбуждать в каждом человеке огонь любви. И если дети по плоти неиз­менно любят своего отца, то с какой же любовью должны христиане любить Того, Кого они называют своим Отцом (5:234).

Немаловажным средством, возбуждающим любовь к Богу, также служат промыслительно попускаемые скор­би, испытания и искушения. И как сын оказывает благо­дарность отцу, если тот своевременными наказаниями воспитывает его в благонравии и воздержании и тем самым соделывает достойным членом общества, так и христианин должен быть бесконечно благодарен Богу за то, что Он Своими промыслительными действиями не только очищает его от скверны греховной, но и делает достойным жителем Небесного града (4:352).

Любовь человека к своему Создателю должна про­стираться до бесконечности еще и по той причине, что Он долготерпеливо относится к его грехам и не тотчас нака­зывает за беззакония, но ждет покаяния (1:160; 5:76). Если бы Бог по Своему правосудию наказывал человека за каждое преступление, то он не смог бы прожить и ма­лое время, о чем еще свидетельствовал Пророк: "Аще без­закония назриши, Господи, Господи, кто постоит?" (Пс. 129, 3) (1:88). Милосердие Божие к кающемуся грешнику так велико, что если последний возымеет твер­дое намерение больше не возвращаться ко греху, то Господь не только прощает ему грехи, но даже и не вспомнит о них вовеки (5:352).

И наконец, к любви Божией побуждает верующего человека Сам Господь, Который дал заповедь (Втор. 6, 5) и привлекает к ней сердца человеческие Своею ответной любовью (2:278). "Бог Любы есть, и пребываяй в любви, в Бозе пребывает" (1 Ин. 4, 16). Вот почему всякий хрис­тианин должен проявлять любовь к Богу не только на словах, но и своей жизнью.

Бог есть высочайшая Любовь, Красота и Добро, и все эти качества Господь по Своей благости вложил в че­ловека при его творении (4:356 — 357). Всеблагий Тво­рец восхотел, чтобы в общении с Ним человек наслаж­дался блаженством и всеми благами. Это блаженное сос­тояние, замечает святитель, доступно любящему челове­ку не только в жизни будущей, где он будет испытывать его в совершенстве и увидит Бога лицом к лицу, но и в этой жизни, по слову Спасителя: "Аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет, и Отец Мой возлюбит его, и к не­му приидем, и обитель у него сотворим" (Ин. 14, 23) (2:281).

По своей сущности любовь неопределима словами, потому что она имеет Божественное происхождение (3:148). Это — плод духовный и дело Святого Духа; по­знать любовь могут только те, кто вкусил ее сладости (2:276). Но как солнце лучами своими являет себя миру, как огонь скрытый обнаруживается теплотой, а благовон­ный бальзам - приятным запахом, так и любовь, хотя и бывает скрыта в сердце, однако не может оставаться сок­ровенной и проявляется вовне своими плодами. И только благодаря этим плодам она в некоторой степени делается доступной познанию (5:234; 2:276) (Говоря о плодах любви, святой отец замечает, что он имеет в виду любовь не мирскую, плотскую, которая часто бывает "с обидой на Создате­ля и ближнего и самого любящего погубляет", но любовь, которая, по сло­вам апостола, есть "от чистого сердца и доброй совести и нелицемерной ве­ры" (1 Тим. 1, 5). От такой любви и плоды бывают спасительные (1:85).).

Первое, на что обращает внимание святитель Тихон Задонский, когда говорит о плодах любви, — это ревно­стное исполнение воли Божией (2:276). Боголюбец посто­янно стремится исполнять то, что предписывается волей Божией, а это в свою очередь удерживает его от грехов­ных поползновений. И если такому человеку и случится по немощи нарушить в чем-либо волю Божию, то он "о сем весьма печалится, сокрушается, воздыхает, а часто слезы проливает" (1:86). Вполне понятно, что такая пе­чаль еще более способствует спасению христианина (2 Кор. 7, 10); она еще более подвигает его к исполнению воли Божией, и не ради страха наказания, но чтобы "Лю­бимого не оскорбить" (2:276). Основываясь на словах Господа Иисуса Христа, сказавшего: "Имеяй заповеди Моя, и соблюдаяй их, той есть любяй Мя" (Ин. 14, 21), святитель Тихон учит, что любовь ко Христу, Сыну Божию, должна выражаться в ревностном исполнении Его святых заповедей (3:142). И те христиане, которые относятся к заповедям с небрежением, не имеют любви Божией: "они себя и свои похоти любят, а не Бога и закон Его святой" (5:235).

При ревностном исполнении воли Божией, как плод истинной христианской любви к Богу, в душе христиани­на появляется отвращение к мирской греховной скверне, под которой следует понимать похоть плотскую, похоть очес и гордость житейскую (3:146). Все свое упование и утешение он полагает в едином Боге, и все блага мира для него станут подобны сору. Если бы в его распоряжении находились большие материальные ценности или же он имел бы высокую власть, то и в таком случае он остается верным своему долгу и употребляет данные ему блага во славу Божию. Вся забота такого человека сводится к од­ной цели: исполнять волю Божию и быть полезным для окружающих его людей и обществу в целом (1:85).

Сердце, одухотворенное любовью к Богу, христиа­нин может иметь только тогда, когда он полностью по­рвет всякую связь с грехом, принеся искреннее покаяние (4:355). А без этого в нем не может быть истинной люб­ви к своему Создателю, но только притворное лицемерие (3:165). Если кто любит Бога, постоянно заботится об ис­полнении Его святой воли и внимательно следит, чтобы его сердце не прилеплялось к чему-либо земному, тот, ес­тественно, всегда будет помнить о Боге и иметь Его в сво­ем сердце. Так бывает и среди людей: если кто кого лю­бит, тот постоянно о нем думает (5:235). Например, "сын добрый матерь или отца своего, понеже сердечно любит, часто поминает, когда не видит их или удален от них" (2:277). Подобным образом бывает с человеком, любящим Бога. Все его мысли, пожелания и сердечные вздохи всег­да устремляются к Богу, как стремится "пламень огнен­ный в высоту" (2:104; 2:23). Постоянное памятование лю­бящего сердца о Боге заключается, по мысли Задонского чудотворца, в непрерывном благодарении за Его бес­конечные милости к грешному человеку (2:302) в молит­венной беседе с Ним и богомыслии (1:159).

Как показывает святитель Тихон, чувство благодар­ности рождается от размышлений о Божиих благодеяни­ях; так как эти благодеяния "не только неисчислимы, но и умом непостижимы", то и чувство благодарности у любящего человека никогда не должно иссякнуть (2:303). "Куда ни посмотрим, — говорит святой отец, — куда ни обратим очи и ум наш, везде имеем довольные случаи благость Божию прославить" (2:308). И эта благодар­ность со стороны человека есть богоугодное средство, привлекающее в его душу благодатные струи Божествен­ной жизни.

И наоборот, прилепляющийся к мирским и суетным вещам не имеет любви Божией, потому что "Божия и мирская любовь в едином сердце поместиться не может, так точно, как огнь с водою. Бог бо есть ревнитель, хо-щет, чтобы всем сердцем Его любил человек, а не полови­ною" (1:159). Привязанность к греховным страстям мира настолько пагубно влияет на жизнь христианина, что под их воздействием он может в своем сердце отречься от Христа (3:147). Кто не заботится постоянно иметь Бога в сердце и не упражняется в молитве (1:86), кто ослеплен самолюбием, не дающим ему видеть благодеяния, излива­емые свыше, тот лишается милости Божией. Вот почему неблагодарность — тяжкий грех, который свидетельству­ет об отсутствии любви к Богу и вопиет к небу, прося отм­щения (2:310-318).

"Имя Божие само по себе как свято, так славно и прославлено"; оно не требует нашего прославления, но все это нужно для человека. Как солнце, "хвалят ли его или поносят", всегда пребывает светлым и испускает лу­чи во всю вселенную, так и слава Божия "от хуления че­ловеческого не умаляется, а от прославления не умножа­ется" (3:73). Но истинный "Божий любитель во всем ищет славы Божией... и молится о том, чтобы Имя Божие славилось: да святится Имя Твое, Отче Небесный, как Христос научил" (2:277). В сочинении "О истинном хрис­тианстве" святитель Тихон показывает, каким образом ве­рующий человек должен прославлять Имя Божие. Так, по его словам, Бог прославляется тогда, когда Священное Писание, святыми пророками и апостолами проповеданное, принимается верой без сомнения как великий дар Божий; когда процветает истинная вера в Сына Божия — Господа Иисуса Христа; когда верующий с терпением пе­реносит трудности и скорби, притеснения и гонения за ис­тину, честь и славу Божию (3:77). Наконец, прославляет­ся Имя Божие и тогда, когда христианин совершает доб­рые дела не ради похвалы или награды, но ради славы Божией: "Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела, и прославят Отца ваше­го, Иже есть не небесех" (Мф. 5, 16) (3:78 — 79).

Прославляя Бога, христианин в то же время ощуща­ет в своем сердце постоянный приток новых благодатных сил, которые одухотворяют его и направляют к теснейше­му единению с горним миром. И это настроение любящей души святитель выражает словами: "Истинный Божий любитель желает всё усердно с Любимым соединиться, почему часто молется, воздыхает, плачет, с Пророком сердцем вопия: "Имже образом желает елень на источни­ки водныя, сице желает душа моя к Тебе, Боже" (Пс. 41, 2)" (2:277). Кто любит Бога всем сердцем и стремится ду­ховно соединиться с Ним, тому не страшны никакие пре­пятствия и даже смерть; вместе с апостолом Павлом он желал бы "разрешитися и со Христом быти" (Флп. 1, 23). Наглядным примером здесь могут служить святые мученики, которые "изволяли себя на жесточайшие муче­ния и горестнейшие смерти, нежели отлучиться от люби­мого Сына Божия" (3:147). Но часто в жизни христиан бывает так, что многие из них желают быть с Господом и получить прославление и блаженство в Его Царствии, од­нако же исполнять то, что Им (Христом. — А.И.) запо­ведано, и проводить жизнь, согласно этим заповедям, они не хотят, оправдывая себя невозможностью их исполне­ния. Это свидетельствует о том, "что сердце их неправо есть, и Христа истинно не любят... себе паче любят, не­жели Христа... Истинный друг в несчастии познается... Тако истинный любитель Христов есть, который и зде, в мире сем, со Христом пребывает и Ему сердцем прилепляется, и страдание или крест с Ним безропотно претер­певает и с Ним в будущем веке неразлучно быть желает" (5:236).

Из данных рассуждений святителя Тихона вытекает, что следствием истинной любви к Богу является безропот­ное перенесение христианином всех скорбей и жизненных испытаний, попускаемых по благой воле Божией (2:277), чтобы укрепить его в терпении и направить его духовные силы к приобретению искренней любви к Богу (2:300 — 301). А те, кто не стремится к стяжанию этой "богоподоб­ной добродетели", бывают подобны тени, которая лишь во время солнечного сияния находится около своего пред­мета, а как только последний начинает двигаться, то вмес­те с ним перемещается и тень. Но когда нет солнечного света, тогда и тень отступает от предмета. Так точно бы­вает и с теми, "которые... в благополучии мнятся Богу благодарить, а в неблагополучии ропщут; не терпят и об­ращаются к снисканию помощи от создания, дабы от на­шедшей беды избавиться" (3:142).

Ревностный христианин, стремящийся приобрести истинную любовь, направляет все свои усилия к подража­нию Богу и Его спасительным нравам (2:277), т.е. стара­ется быть кротким, терпеливым, незлобивым, милости­вым, и все по той единственной причине, что таковым яв­ляется Господь, Которого он любит, к Которому стремит­ся и Которому хочет быть подобным, а это уподобление откроет ему путь к еще более тесному единению со своим Творцом (1:91-92).

По замечанию святителя Тихона, явным признаком любви к Богу служит сердечная радость. "Якоже мед ус­лаждает гортань нашу, когда вкушаем его, — говорит свя­той отец, — так увеселяет сердце наше любовь Божия, когда вкушаем и видим, яко благ Господь" (5:235). Как не бывает любви без радости, так не может быть и истин­ной радости без любви, ибо что любит человек, о том он и радуется (3:421). Как любовь к Богу, так и сопутству­ющая ей духовная радость должны быть в христианине при любых обстоятельствах его жизни — как в благопо­лучии, так и в несчастье. По мысли святителя, печаль, когда человек теряет предмет своей любви, является опре­делителем, пробным камнем истинности любви и радости христианина. Действительно, будет ли человек печалить­ся и скорбеть о том, что не любил и чем не утешался? (3:248 — 250). С другой стороны, чрезмерная скорбь из-за потери чего-то временного свидетельствует о том, что сердце верующего привязано еще к земному и не достиг­ло полноты духовной любви. И только тот, кто внима­тельно относится к своей духовной жизни, заметит это не­соответствие между его стремлениями и действитель­ностью и приложит усилия, чтобы искоренить из сердца препятствия, мешающие истинной любви к Богу. Безус­ловно, христианину, как и любому человеку, бывает свой­ственна и обычная повседневная радость, например, "о благорастворении воздуха, о изобилии плодов земных, о здравии своем и ближних и о прочем. Но и сия радость... начало имеет от Бога... Божия бо благая суть свидетель­ства благости Божией... и, яко лучи от присносущного солнца на нас ниспущаются и согревают, и возводят ум и сердце наше к Нему Самому, и увещевают Его любити и радоватися о Нем" (3:251).

Наконец, самым существенным признаком, плодом и следствием любви к Богу является любовь к ближним (1:86, 162; 4:275). Любовь к ближним — это полное от­ражение любви к Богу. А отсюда явствует, что не любит тот и Бога, кто ближнего не любит. Приводя слова апос­тола Иоанна Богослова: "Аще кто речет, яко люблю Бо­га, а брата своего ненавидит, ложь есть. Ибо не любяй брата своего, его же виде, Бога, Его же не виде, како мо­жет любити? И сию заповедь имамы от Него, да любяй Бога, любит и брата своего" (1 Ин. 4, 20 — 21), святитель Тихон говорит, что христианин, не любящий своего бра­та, мертв душой, ибо как тело душой, так и душа Духом Христовым оживляется, а где нет христианской братской любви, там нет и Духа Христова (5:236). Когда же Дух Христов отсутствует в душе человека, в ней непременно поселяется другой дух, дух диавольский, который пленя­ет душу, оскверняет и вытравливает в ней все доброе и святое. По словам святого отца, где нет любви, там царствует смерть духовная, за которой "последует смерть вечная, когда душа покаянием истинным не воскреснет" (2:339). Во избежание этой смерти христианин в своей жизни должен снисходительно относиться к окружающим его людям, прощать совершаемые ими погрешности, не гневаться и не скрывать в своем сердце мести, потому что "отмщаяй от Господа обрящет отмщения" (Сир. 28, 1) (3:223). Только в таком случае и Господь проявит мило­сердие к немощам самого христианина. Иными словами, отпущение грехов, а следовательно, и спасение христиа­нина стоит в прямой зависимости от отношения его к ок­ружающим людям (5:187). Без любви к ним Бог не при­нимает от христианина никакой жертвы (2:338; срав. 1:164), более того, такая жертва вместо умилостивления оскорбляет и прогневляет Творца.

По заключению святителя, если все добродетели оканчиваются со смертью христианина, то истинная лю­бовь продолжает свое существование в жизни будущего века. Она здесь начинается, а в совершенстве раскроется лишь в жизни вечной, где "избраннии Божий взаимно друг друга будут любить, друг о друге радоваться, друг другом духовно наслаждатися" (1:89).

Если бы в мире процветала любовь между людьми, человеческое общество не только избавилось бы от мно­жества зол и всевозможных несчастий, как-то: воровства, убийств, обмана, клеветы, насмешек и т.д., но и наслаж­далось бы благополучием и Божественным миром. "О, любы, любы, союз совершенства — любы! — воск­лицает святитель. — Коль многих мы благ лишаемся, когда тебе не имеем!... С тобою все добро и благополуч­но, а без тебе все худо и неблагополучно" (1:164). Бла­готворное действие истинной любви, щедро изливаемой из любвеобильного сердца человека на окружающих, происходит по той причине, что она по внутреннему свойству, как имеющая свое начало в Боге, не может пре­бывать сокрытой (4:324), но проявляется независимо от внешнего положения человека. По мысли святителя, ее можно сравнить с теплой печью, которая согревает всех, кто бы ни прикасался к ней. Все люди без исключения являются нашими ближними, ибо все мы по плоти прои­зошли от одного Адама, имея с ним одно естество, и по­этому нуждаемся во взаимной помощи друг друга, как члены вещественного тела (2:336 — 337). Но особенно близки между собой христиане, которые единой верой, крещением и словом Божиим просвещаемы и Единого Бога исповедуют и призывают (5:238). Свою любовь к ближним христианин должен проявлять не на словах только, но наипаче в добрых делах, подражая своему Искупителю и Спасителю, Который, видя падение и ра­ны, нанесенные врагом рода человеческого — диаволом, "сотворился ближним нашим", сошел с неба, принял зрак раба, "обязал струпы наши, возливая масло и вино, и таким образом исцелил нас и, отходя на небо, предал нас гостинникам — апостолам и преемникам их пасты­рям, дабы прилежали нам" (2:331—332).

Следовательно, взаимная любовь является призна­ком истинного последователя Господа Иисуса Христа, сказавшего: "О сем разумеют вси, яко Мои ученицы ес-те, аще любовь имате между собою" (Ин. 13, 35). Воп­лощая эти слова в своей жизни, многие последователи Христовы еще на земле сподобились величайшего да­ра — соединения с Источником любви — Богом (1:164). По этому поводу святой Отец Церкви восклицает: "О, коль великое блаженство человеку с вечным блажен­нейшим Божеством соединиться! Что сего союза жела-тельнейшее и радостнейшее может быть? Но пребываяй в любви христианской удостояется столь великого бла­женства" (1:92). И какими бы дарованиями христианин ни обладал, и каких бы подвигов ни совершал, все это не принесет ему никакой пользы, если он не примет в своей душе твердого решения шествовать спасительным путем любви (1:91).

Говоря о плодах любви и о их значении в жизни христианина, святитель приводит слова святого апостола Павла: "Любы долготерпит, милосердствует, любы не за­видит, любы не превозносится, не гордится, не бесчин­ствует, не ищет своих си, не раздражается, не мыслит зла, не радуется о неправде, радуется же о истине, вся любит, всему веру емлет, вся уповает, вся терпит. Любы николи-же отпадает..." (1 Кор. 13, 4 — 8) и дает им краткое, но в то же время четкое объяснение.

Прежде всего, говорит он, любовь воспитывает в христианине терпение в перенесении обид. Только чело­век, озаренный любовью, способен любить людей со все­ми их недостатками, немощами; он признает их не только равными себе, но и своими братьями и поэтому велико­душно прощает обидчику, молится за него, соболезнует и скорбит о его душе (2:332). В общении между собой лю­дям трудно бывает не оскорбить друг друга чем-нибудь: или неосторожным словом, или делом, или каким другим образом. Но христианин первым должен просить проще­ния, даже если его и серьезно чем-то обидели (2:359; 1:11, 170). Такое поведение последователя Христова будет спо­собствовать созиданию мира и прославлению Того, Кто Своим крестным подвигом и любовью уничтожил зло и водворил мир и радость между людьми. Противополож­ные же действия неизменно приводят к ссорам, вражде, ненависти и мести (1:91). И "ежели бы все друг другу мстили, общество бы стоять не могло, ибо вси бы друг друга погубили" (2:362). Христианин должен не только не допускать в своей душе возгореться гневу или раздра­жительности (1:163), но и более того — сразу отсекать всякие помыслы, возбуждающие его против ближнего. Хотя человеку и свойственно чувство гнева, замечает свя­той отец, но его следует направлять против грехов, а не против человека. Это будет свидетельствовать о великой любви в сердце гневающегося, который ищет не своего, но спасения ближнего (2:334). Руководствуясь любовью, христианин в таком случае только сожалеет о заблужде­нии ближнего и о его неведении. Сердце его будет болез­ненно мучиться до тех пор, пока грешник не остановит свою греховную жизнь и не вернется ко спасительному пути. Скорбь истинного христианина не дает ему покоя и в том случае, когда он видит людей, оскорбляющих сво­ей греховной жизнью величие Божие или Его святые за­поведи. И наоборот, он радуется истине, согласию и мир­ной жизни окружающих (1:163).

Истинной христианской любви бывают чужды за­висть, гордость, самолюбие. Она "вся любит", потому что во всяком человеке, какой бы национальности или нрав­ственного устроения он ни был, она видит образ всемогу­щего Бога, Который "солнце Свое сияет на злыя и бла-гия, дождит на праведныя и неправедныя" (Мф. 5, 45) (2:335). Такой любви свойственно доверие ко всякому че­ловеку, ибо "как сама простосердечна, так и о прочих мнит; и как сама никого не обманывает, так и о прочих думает и потому всякому верует. Любовь бо есть чисто­сердечна, не лукава, не лестна и ради того, какова сама, тако и о прочих надеется и подозрения не имеет" (2:335).

Безусловно, такое совершенство достигается челове­ком не сразу, для этого нужен целожизненный подвиг и полное напряжение всех сил и способностей. Величайшую услугу оказывает в этом делании самопожертвование и принуждение, посредством которых христианин сможет достичь с помощью Божией высшего дара любви не толь­ко к своим доброжелателям, но и к тем, кто бывает злоб­но настроенным против него. "Кто тебе ненавидит, — учит святитель Тихон в одном из своих кратких наставле­ний, — или злобится на тебе, ты его любовью побеждай и тщися с ним примириться, и хотя бы он не хотел мира, ты ищи мира и готов буди к миру; и тут, хотя сердце не хощет, надобно сердце убеждать и склонять" (1:106).

Истинно любящему христианину свойственна любовь к врагам (5:189); к этому его побуждает, во-первых, звание ученика Христова, а во-вторых, заповедь Спасителя: "...любите враги ваша..." (Мф. 5, 44). Любящее сердце христианина всегда ищет спасения каждого человека, и чем более человек недугует грехом, чем более находится во власти диавола, тем более он сожалеет о нем и скор­бит. "Аще убо хощем волю Божию творить и тако Богу угождать, то должно нам и от врагов наших любве нашей не отнимать, и им в нуждах их помогать; сие бо наипаче христианина и богоугодного человека показует" (4:404).

Если рассуждать по-человечески, то очень трудно любить того, кто делает зло. Однако вере и любви истин­ной ничего нет невозможного (3:143). В том именно и состоит назначение христианина, чтобы греховное естест­во покорять духу, зло побеждать любовью. И если ветхо­му, не просвещенному благодатью человеку бывает труд­но это сделать, то новому, во Христа облекшемуся, все возможно (1:92). По словам святого отца, христианин, воспитывающий в себе любовь к врагам, и сам от этого духовно возрастает, так как враждебное отношение не­доброжелателей приводит его к познанию немощей, а это в свою очередь способствует искоренению гордости, тщеславия, самомнения и т.д. Следовательно, для чело­века, ищущего спасения, поношения, скорби и искуше­ния являются неоценимым благом, возводящим его душу на небо (2:365 — 366).

Но когда человек по своей греховности не выдержи­вает испытания, то есть воздает обидой за обиду, на зло отвечает злом и таит в своем сердце ненависть, тогда он уступает победу своему противнику — диаволу, который удаляет его от Бога и спасения (1:229). И наоборот, если сердце верующего человека не будет соглашаться со злом и принимать его, то оно бывает способно с помощью Бо-жией побеждать все богопротивное и усваивать то, что ве­ра и заповеди Христовы требуют (3:143).

Как на живой пример приобретения в душе добрых навыков христианин должен взирать на Пастыреначаль-ника Христа, жизнь Которого является образцом для каждого, хотящего спастись. "Христос Иисус Спаситель наш, — говорит святитель Тихон, — Своею кротостью и терпением научает нас быть кроткими и терпеливыми, и злобу людей побеждать благостынею, или по крайней ме­ре молчанием" (5:128). Так поступали в своей жизни и святые апостолы, мученики и множество угодников Божиих, которые злобу побеждали любовью и через это многих с помощью Божией привели ко Христу (2:367).

Высока есть добродетель любви. Она есть дар Божий (2:277), но для воспринятия и усвоения этого дара чело­веку необходимо направить все свои усилия к очищению своей души от греховной скверны, ибо любовь, по словам святителя Тихона, вселяется в сердце, которое "истинным покаянием, сокрушением и желанием испражнено от злых пристрастий и греховных обычаев, и очищено и уготова­но есть к восприятию того небесного дара" (4:354). Сле­довательно, чтобы стяжать любовь, необходимо очистить­ся от греховной порчи, перестать руководствоваться сво­им ограниченным умом, но во всем руководствоваться только светом слова Божия, отказаться от своей грехов­ной воли и жить и действовать по воле Божией, всецело пленить себя в послушание Христово (2 Кор. 10, 5), дру­гими словами, необходимо, чтобы все мысли, чувства, на­мерения и вся деятельность христианина соответствовали воле Божией. "Любовь Божия иначе сохраниться не может" (2:267).

Поскольку любовь является благодатным даром свы­ше, то христианин должен постоянно молить Бога, Пода­теля всех благ, чтобы Он Сам возжег искру любви Своей в сердце и помог сохранить и умножить это драгоценное сокровище (2:24). Эта молитва уже сама по себе имеет свойство побуждать христианина к любви, милосердию и сострадательности. Молясь Богу о помиловании и спасе­нии, верующий сознает необходимость также оказать со своей стороны милость своим ближним. Вот почему молящийся Богу и просящий у Него милости сам прояв­ляет милость и любовь к своим ближним, ибо он знает: все, что он делает во имя Бога ближнему, делает и для самого себя (2:349).

Таким образом, любовь как союз совершенства не­посредственно связана с благодатным устроением духов­ной жизни человека, со всеми добродетелями, которые, развиваясь и совершенствуясь, в свою очередь, заканчи­ваются любовью. И этому возгреванию дара любви веру­ющий человек должен посвятить всю свою жизнь и толь­ко благодаря этому можно непременно соединиться с Ис­точником любви и с Самой Любовью — Христом в благо­датной вечности.

3. МИЛОСЕРДИЕ

Христианское милосердие — это особое чувство, ко­торое имеет своим источником Бога и которое выражает­ся в доброте, благожелательности, сострадании к ближ­ним, в долготерпении к согрешающим и прощении обид врагам. Эта добродетель неизменно сопутствует любви, как теплота огню (2:355). И если какой христианин не имеет в себе милосердия, то он не только лишен любви, но и христианского духа (3:366), а значит, пребывает во тьме греховной (4:379). По мысли Задонского подвижни­ка, если любовь выше всех добродетелей, а милосердие есть выражение любви, то оно одно (милосердие) хода­тайствует пред Богом и просит у Него милости для благо­детеля (5:181). Богу бывает любезнее не тот человек, ко­торый упражняется только в молитве, но тот, кто стяжал в своем сердце и милосердие, потому что молитва без ми­лостыни — как голос, вопиющий в пустыне, или древо без плодов (5:121). И какую бы милость ни оказал хрис­тианин ближнему, Господь принимает ее как оказанную Ему Самому. Особенно большое значение эта добродетель будет иметь на Страшном суде Христовом, когда участь человека будет определяться в зависимости от того, имел ли он в своей душе милосердие — этот плод любви, или нет (2:343). Если даже язычники, движимые естествен­ным законом, проявляют милосердие к нуждающимся, то христианина тем более должно подвигнуть к этому не только родство естественное, так как все имеют одного праотца Адама, но и родство духовное, и более всего Имя Христово (2:348). Вполне естественно, замечает святи­тель, если кто хочет, чтобы его любили, не обижали и по­могали в земной жизни, то все это он прежде пусть испол­нит сам. Тогда ему непременно воздастся не только на земле во сто крат, но и на небе (1:57; 2:336). В такой настроенности — вся "христианская наука. Сие есть из­рядное художество. Сей философии обучающийся есть истинный мудрости любитель", и изучать эту науку хрис­тианин должен "от младенчества до кончины живота" (4:214).

Побуждая к милосердию последователя Христова, святитель Тихон напоминает, что в вечную жизнь никто не сможет взять с собой материальные ценности: человек как наг приходит в этот мир, так нагим и отходит из не­го. Напротив, дела милосердия ради Христа являются за­логом вечных, нескончаемых благ (2:349), причем благот­ворительность бывает полезной и доставляет великое бла­го только тогда, когда она совершается христианином в течение всей жизни, а не в конце лишь ее. Естественно, замечает святитель, никто из людей не станет угощать гос­тей остатками от своей трапезы, тем более унизительно и даже грешно склонять Бога на милость остатками своей жизни, к тому же неизвестно, когда наступит минута, отк­рывающая вечность.

Поэтому необходимо отложить все мысли, отвлекаю­щие от любви к ближнему и связывающие сердце ску­постью и сребролюбием (2:351), и стремиться делать доб­ро постоянно и неленостно. Как же христианин может об­ращаться к своему Создателю с молитвой: "Услыши мя, Господи", когда "сам не слышит бедного или паче в бед­ном Самого Христа вопиющего?". "С каким уповани­ем, — говорит святитель, — прострешь руце твои к Соз­дателю твоему, когда сам подобного себе простирающаго руце отвращаешися? Милостив Бог и преклоняется есте­ственным милосердием на молитву, но на молитву милос­тивых, ибо таковыми жертвами, то есть страннолюбием и обещанием, благоугождается Бог, глаголет Апостол" (2:348).

Добродетель милосердия не должно понимать в уз­ком смысле, как только лишь оказание материальной по­мощи нуждающимся; она включает в себя и духовную поддержку ближнего, ибо человек состоит из двух частей: души и тела. Следовательно, и милость, ему оказываемая, также должна быть двоякой: душевной и телесной. Дела милосердия, относящиеся к телесной жизни, выражаются в том, чтобы напитать алчущего, одеть нагого, уврачевать больного, помочь человеку в нужде, трудах и опасных для жизни и здоровья обстоятельствах и т.д. (Однако святитель Тихон не относит к разряду нуждающихся тех лиц, которые сами могут трудиться, но по своей лености удаляются от это­го и даже тратят полученную помощь на пьянство. Всех их он называет об­манщиками, ворами и хищниками и говорит, что таковых ожидает за гро­бом не утешение, но суд Божий, если не принесут в этом истинного раска­яния (2:359).) А дела милосты­ни духовной могут проявляться в том, чтобы наставить на путь истины заблуждающегося, отвлечь человека от греха, исправить порочного, утвердить колеблющегося среди ис­кушений, утешить скорбящего, снисходить к немощам слабых, но без потворства страстям и порокам, прощать оскорбления, обиды, молиться о спасении (1:169).

Хотя оба вида милосердия — телесное и духовное — имеют величайшее значение для спасения христианина, однако святой отец отдает предпочтение последнему, ука­зывая, что как душа больше тела, так и духовная ми­лость, оказываемая ближнему, а вместе с нею и любовь к нему, выше ценятся в очах Божиих. "Христос бо весьма души человеческие любит, так что и умереть за них бла-гоизволил. И потому ничто не может благоприятнее Ему быть, как спасение человеческое; и никто не может более Его любить, как тот, который спасение ближнего ищет" (2:345).

Такая активная любовь христианина к ближнему уподобляет его милосердному Богу (1:169) и способству­ет исполнению заповеди Христовой: "Будите убо милосер-ди, якоже и Отец ваш милосерд есть" (Лк. 6, 36). "Кто творит милостыню ближнему, тот подражает Ему (Богу), и так лучшую паче всякой жертвы приносит Ему жертву" (5:120).

Как подчеркивает святитель Тихон, христианское милосердие должно быть нелицемерным и постоянным, особенно в отношении к братьям по вере, ибо все верующие во Христа составляют как бы один организм, суть члены одного тела (5:116). В сочинении "О истинном христианстве", сравнивая действия христиан с взаимодей­ствием членов тела, святой отец подробно объясняет, как они должны заботиться и помогать друг другу. "В веще­ственном теле, — говорит он, — аще страждет един уд, соболезнуют ему и прочий вси уды: тако и в теле духов­ном христиане должны друг другу соболезновать и сост­радать. Когда един христианин бедствует и страждет, его бедствием и страданием подвигнуться должны и прочий христиане. Аще убо какой христианин над бедствием бра­та своего милосердием не подвигнется, свидетельствует о себе, что христианского духа не имеет... Христианин бо не может быть без веры, вера без любви, любовь без ми­лосердия" (3:366). Как в человеческом организме члены стараются помочь друг другу и тем самым взаимно усерд­но служат и оберегают все тело человека, точно так же должны проявлять милосердие друг к другу и христиане, помогая словом, советом, молитвой или же самим делом (3:367). И эта взаимная помощь в деле спасения имеет ог­ромное значение, поскольку все христиане, составляя на земле воинствующую Церковь, единый братский союз, по­добно воинам, должны вести брань с духами злобы. Раз "диавол и ангелы его единодушно на христиан вооружа­ются и погибели их ищут", то "и христианам (должно) с помощью Божией противу их стоять и друг друга побуж­дать" (2:345). Как в живом организме, если какой член не живет общей жизнью со всем телом, то постепенно отми­рает и отпадает или его отсекают, так и человек, не име­ющий милосердия к людям, удаляется от Церкви Христо­вой и, следовательно, умирает духовно.

Зная все это, христианин на протяжении всей своей жизни обязан постоянно упражняться в добродетели ми­лосердия и уподобляться доброму врачу, проявляющему заботу о другом человеке вплоть до самопожертвования. А это в свою очередь сделает его сердце сострадательным к каждому человеку, находящемуся в нужде (2:345, 347). Кроме того лица, стяжавшие эту добродетель, не только будут помилованы Богом (Мф. 5, 7), но и станут одесную Его в Царствии Небесном (Мф. 25, 34), в то время как не сотворившим милости будет суд без милости (Мф. 25, 41) (1:170; 2:347).

Углубляя мысль о христианском милосердии и его значении в деле спасения человека, святитель говорит, что добро необходимо делать без ожидания от этого выго­ды или похвалы, и притом делать с усердием и сердечным расположением (2:354). Оказывая милость людям, хрис­тианин должен всячески остерегаться самомнения, тщес­лавия и превозношения, потому что эти страсти могут обесценить эту добродетель в очах Божиих, и тогда вмес­то похвалы и награды от Бога человек может навлечь на себя Его гнев и осуждение (2:356).

Таким образом, добродетель милосердия оказывает самую существенную помощь в деле спасения человека и ходатайствует перед престолом Всевышнего не только об отпущении грехов и помиловании, но и о блаженной веч­ности вместе с небожителями.

4. СТРАХ БОЖИЙ

Страх Божий есть "начало премудрости" (Пс. 110, 10) (2:252), без которой человек не может достигнуть единственно истинной и необходимой для него цели и смысла земной жизни — единения с Богом для вечного блаженства с Ним в Царстве Небесном. Более того, чело­век, не имеющий в себе этого благодатного страха, не мо­жет сохранить образа и подобия Божия, данного челове­ческой природе Богом при творении. Без страха Божия человек теряет свою духовность, отходит от своего Твор­ца, становится плотяным (Быт. 6, 3). Только присутствие страха Божия в человеке свидетельствует о его духовнос­ти (5:152), которая в свою очередь влечет ум и сердце че­ловека к правильному познанию истинного Бога (5:311). Кроме того, страх Божий, подобно верному стражу, всег­да бдительно охраняет душевный дом христианина от вся­кого зла (2:253).

Он есть великий спасительный "дар от Господа" (2:252), как и говорит об этом Сам Бог устами пророка: "...И страх Мой дам в сердце их, ко еже не отступити им от Мене" (Иер. 32, 40). Подавая спасительный дар стра­ха Божия человеку, Отец Небесный, однако, не подавля­ет волю его, но предоставляет ему полную свободу в деле созидания своего спасения. Человек решает сам: принять ли этот дар и обратиться к Богу или, отвергнув его, уда­литься от Бога и идти гибельным путем.

Необходимым условием для принятия дара страха Божия является наличие в сердце человеческом веры в Господа. Точнее сказать, он усваивается человеком по ме­ре его веры, потому что только вере свойствен истинный страх, благодаря которому верующий отвращается от вся­кого греха и беззакония. Когда вера угасает в человеке, то страх Божий оставляет его, вследствие чего душа ощу­щает полное опустошение. В таком состоянии душа легко склоняется к греховным побуждениям. Но когда человек осознает свою немощь и снова водворит в своей душе спа­сительную веру и страх Божий, "тогда душа утешается, радуется, веселится и восклицает духом" (5:286). Так че­ловек сам в себе испытывает тесную взаимообразную связь между верой, степенью усвоения дара страха Божия и своим духовно-нравственным состоянием. Если человек сердцем и умом, всем своим существом сознательно при­нимает дар страха Божия, возгревает его в себе, утверж­дается и совершенствуется в нем, то этот дар наполняет сердце человека, проникает собой всю духовную и душев­ную деятельность и оказывает решающее влияние не толь­ко на внутреннее его состояние, но и на внешнее поведе­ние (2:253). Такая взаимосвязь указывает на необходи­мость деятельного участия самого человека в развитии и укреплении в себе этой добродетели, в созидании своего спасения.

Общий путь усвоения человеком дара страха Божия и развития его в спасительную добродетель должен состо­ять в том, чтобы человек постоянно осознавал свою гре­ховность перед Богом и стремился к исполнению Его свя­той воли. Как учит святитель Тихон, на низшей ступени развития добродетель страха Божия основывается на соз­нании неотвратимости и неизбежности праведного суда Божия, на чувстве страха, боязни будущих вечных стра­даний за грехи; Бог воспринимается человеком пока как только грозный Судья и карающий Мздовоздаятель. Это первоначальное воздержание человека от греха лишь из рабского страха, из боязни быть наказанным Богом за грехи и перед будущими страданиями приводит человека к достижению сыновнего страха перед Богом. Таким об­разом, постоянное уклонение от зла и греха постепенно переходит в твердый навык угождать Богу. И это делает человека способным к принятию благодати Божией, кото­рая еще более утверждает его в добродетели страха Бо­жия, научает его уже не только уклоняться от зла, но и делать добро (Пс. 33, 15).

Далее рабский страх человека пред Богом и Его пра­ведным судом постепенно преобразуется в возвышенное чувство благоговения пред Ним, в чувство сыновнего, искреннего и сердечного, беспрекословного влечения к Богу. В такой душе уже не боязнь наказания и страданий заставляет человека уклоняться от греха, но желание быть в единении с Богом (1:103). Так человек переходит на высшую ступень добродетели страха Божия — сынов­него страха. Это чувство сыновнего страха пред Богом удерживает человека от всех действий и помыслов, оско­рбляющих величие Божие, от дел и намерений, не угод­ных Его всесвятой воле (2:253). На этой ступени страх Божий является для христианина сокровищем души, "ду­шевным светом", освещающим его жизненный путь, его душу, мысли, дела и поступки (4:379). Христианин соз­нает себя не только и не просто творением Божиим, но ча­дом Его. Для него Бог уже не строгий Судья и Мздовоздаятель, но всеправедный, любящий Отец. Однако и на этой ступени духовного развития христианин не должен останавливаться. Его сыновний страх пред Богом по мере духовного преуспеяния и под действием Божественной благодати должен перерасти в любовь к Богу и ближне­му. Сыновний страх Божий, таким образом, является за­логом высшего дара Божия человеку — совершенной любви, ибо только "страх Господень... на стезях любле-ния поставляет" (Сир. 1,13) (2:252). А любовь вводит христианина в общение и единение с Богом, потому что "Бог любы есть, и пребываяй в любви, в Бозе пребывает, и Бог в нем пребывает" (1 Ин. 4, 16). Единение же с Богом есть истинная и единственная цель жизни и духов­ных подвигов человека на земле.

Таким образом, духовное совершенствование челове­ка и утверждение его в добродетели страха Божия состав­ляют единый, неразрывный процесс, единый путь шество­вания к Богу.

Для человека, ищущего общения с Богом, указания только пути развития в нем страха Божия еще недостаточ­но. Ему важно знать также средства приобретения и усво­ения этого дара.

Прежде всего нужно помнить, что страх Господень "рождается и умножается при помощи Божией" (2:254). Он может восприниматься и развиваться в душе человека любого возраста, но наиболее благоприятным временем для этого являются детские годы. Детская душа не обре­менена еще житейскими попечениями и мирской суетой. Она чутко воспринимает добрые наставления и увещания старших, стремится ко всему доброму и возвышенному. Об этой особенности детского возраста необходимо пом­нить родителям; по своему христианскому долгу они должны прилагать все усилия для воспитания детей в страхе Божием, наставляя их на спасительный путь. "От воспитания бо все житие зависит, — говорит святитель Тихон, — и родители, в страсе Господни детей своих не воспитывающий, Божия наказания не избегнут" (1:105).

В одной из инструкций учителям воронежских школ свя­той отец обязывает преподавателей и наставников обучать детей не только грамоте, но и честной жизни, страху Бо-жию, так как "грамота без страха Божия есть не что иное, как безумному меч" (1:254).

Человек, который не приобрел страха Божия в детс­кие годы, но желает и ищет спасения души, должен знать, что страх Божий есть дар благодати и для получения его необходимо постоянно просить Бога о ниспослании этого дара и избегать греха (5:369). И, без сомнения, кто будет проводить свято свою жизнь и сердечно веровать во Христа, тот в короткий срок ощутит страх Господень в сво­ем сердце (2:277). При этом следует всегда помнить, учит Задонский святитель, что страх Божий как добродетель развивается и укрепляется в человеческой душе только при условии соответствующего расположения воли христиани­на и стремления его к благочестивой жизни. При строгой духовной настроенности христианин легко побеждает грех в самом его существе и все более укрепляется и возрастает в страхе Божием (5:369; 4:343).

Немаловажным средством, укрепляющим страх Божий в душе христианина, служит размышление "о свойствах Божиих" (2:255), Его величии, всемогущест­ве, что научает человека "везде и всегда обращаться так перед вездесущим и всеведущим Богом, как дети обраща­ются перед своим отцом" (4:343). Памятование о свой­ствах Божиих помогает христианину всегда пребывать в спасительном страхе Божием, иметь благоговение ко Гос­поду и почитать Его, побуждает постоянно бодрствовать душою и искоренять зловредные страсти и пороки. Почи­тание же Бога "требует от нас, чтобы мы ничего против­ного Его воле не делали, ничего не только худого, но и праздного не говорили, и в уме ничего бы богопротивно­го не помышляли" (1:57).

Далее страх Божий рождается и утверждается в сердце человеческом от познания правды Божией, возда­ющей каждому по делам его, и от размышления о страшных карах Божиих, постигших грешников в древние вре­мена, например, о наказании Богом Каина (Быт. 4), о на­казании человеческого рода потопом (Быт. 7), о судьбе содомлян (Быт. 19), о гибели фараона с воинством в мо­ре (Исх. 14), о смерти Дафана и Авирона, пожертых зем­лею (Числ. 16), о гибели Авессалома (2 Цар. 17) и мно­гих других примерах (2:254 — 255). Памятование об этих судьбах грешников и о том, что Бог, Который прежде каз­нил за грехи и ныне говорит нам: "...аще не покаетеся, вси такожде погибнете" (Лк. 13, 3), утвердит страх Божий в сердце человека.

Особенно сильным и благодатным средством утверж­дения в страхе Господнем является слышание слова Бо-жия (2:254), ибо от слышания его рождается истинная ве­ра в Бога, а где вера, там и страх Божий (5:152). Слово Божие всегда было, есть и будет неиссякаемым животво­рящим источником спасения душ человеческих.

Для приобретения дара страха Божия имеются и другие благодатные средства, например, молитва, пост, покаяние, причащение Святых Христовых Тайн, единение с Христовой Церковью (2:254).

Далее рассмотрим спасительные свойства страха Божия. Прежде всего, он является сильнейшим христиан­ским оружием в борьбе с грехом, помогает человеку укло­няться от греховных дел и поступков: "не дозволяет уму рассеиваться" (2:253), "языку не попущает много гово­рить, но более молчать, помышляя о том, что и за празд­ное слово следует воздать ответ в день судный" (2:254); не позволяет "глазам всего смотреть, ушам всего слы­шать, но всегда и от всего берещися и, по подобию пти­цы, осматриваться поучает" (2:253). Страх Божий удер­живает человека не только от явных грехов, но и от тай­ных, ибо имеющий его всегда перед собой видит Бога (2:254) и боится прогневать Его, чтобы тем самым не ли­шиться Его милости (2:72).

Спасительное действие этой добродетели не ограни­чивается только удержанием человека от греха. Он является самым действенным средством сохранения христиа­нского благочестия, содействуя уклонению человека от зла и научая его добродетельной жизни (5:152). Душа, "страхом Божиим окружаема и содержима, неподвижна бывает ни на какое зло" (4:343). Этот Божий страж не позволяет развиваться в душе христианина порочным нак­лонностям, прекращает доступ соблазнительных впечат­лений в его "храмину сердечную" (2:254), сохраняет чис­тоту мыслей и чувств. Христианин, имеющий в своей ду­ше страх Божий, силою Божией отвращается от всякого зла и направляет свою волю к деланию добра, и так чело­век день ото дня совершенствуется, становится лучшим (5:152). Тот, кто имеет этот дар Божий, "непрестанно и усердно молится и воздыхает, чтобы Сам Бог наставил его и сохранил от грехов и всего того, что ко греху при­водит" (2:254).

У грешника страх Божий способен собой вызвать глубокое покаянное чувство (1:157). Он очищает душу христианина "от скверны греховной и уготовляет место духовной мудрости. Как бы начало телесного здравия есть, когда тело очищается от вредных соков: так начало здравия душевного есть, когда душа страхом Божиим сво-бождается от злых похотей и налогов, которые ее, как вредные соки, в немощь и бессилие приводят" (2:17).

Воспринятый душой сыновний страх Божий изгоня­ет из сердца христианина всякий страх пред людьми. Та­кой человек не станет раболепствовать перед власть иму­щими, но будет всегда честным и справедливым в своих суждениях. Боящийся Господа "не только никакой вре­менной беды или страха человеческого, но и самой смер­ти не боится" (2:254). И это бесстрашие объясняется не безразличием или пренебрежением к земной жизни, а ве­рой, что разлучение с телом ведет к блаженству души с Господом в Царстве Небесном, твердой верой, что "во Христе все оживут" (1 Кор. 15, 22). Христианин, боя­щийся Господа, согласен лучше "бедствовать и умереть, нежели согрешить, и в страхе Божий всякую беду и самый страх смертный премогает" (2:254). Святитель Тихон приводит многие примеры из Священного Писания, под­тверждающие данную его мысль. Так, "Иосиф святый, сын Иаковль, изволяет лучше в темнице сидеть, нежели с женою египетскою смешаться и согрешить", три отрока блаженных не убоялись "разженной пещи", Сусанна не убоялась смерти "ради страха Божия" и другие примеры (2:254-255).

Все эти подвиги самоотвержения доступны бывают лишь тем, кто достиг совершенного страха пред Богом и полнейшей преданности Его святой воле. Внутренняя, ду­ховная жизнь таких людей всецело сосредоточена в Боге. В Нем для них заключены все радости и утешения, смысл и цель их бытия. "Кто Бога единого боится, тот все в Боге находит. Ему Бог — честь, слава, богатство, утешение и живот и все блаженство, хотя от людей чести, славы, богатства, утешения и живота лишается" (5:330).

Господь особенно щедро изливает Свои благодатные дары на тех христиан, которые все свои дела и начинания совершают со страхом Божиим. Он утверждает их в хрис­тианских добродетелях (5:330), просвещает разум, ведет к благочестию, праведности и святости (2:18). Утверж­денный в сердце христианина страх Божий становится главной движущей силой, направляющей всю его жизнь и деятельность к достижению единственно необходимой для него цели и смысла земного бытия — стяжания благода­ти Божией и единения с Богом (2:253 — 254).

И блажен человек, приобретший дар страха Божия. Но жалок и "беден, кто не боится Господа Бога" и небре­жет о приобретении страха Господня (5:330). Стыд и пос­рамление будет уделом его в этой жизни и в будущей, по­тому что отсутствие страха Божия оказывает неблагопри­ятное, губительное воздействие на весь строй духовной жизни. По словам святителя Тихона, человек, не имею­щий страха Божия, всей душой прилепляется ко всему то­му, что кажется ему благом в этой временной жизни, к мнимым утехам и радостям, ибо "суета и мира любовь место в сердце его" занимают (5:41). Эта греховная при­вязанность человека к земным благам и удовольствиям не может быть угодна Богу и не только никогда не привле­чет Его милость, но, наоборот, навлечет гнев и суд Бо­жий. Человек, увлеченный только земными интересами и лишенный Божественной помощи, подвергает свою душу смертельной опасности. Без Божественной благодати и дара страха Господня он даже не может увидеть и понять, кто он и какова цель его жизни на земле; он духовно бе­зоружен и абсолютно беззащитен от греха, ибо "бесстра­шие отворяет путь ко всякому злу и беззаконию" (2:257). По выражению святителя Тихона, "как конь свирепый, не имея правителя, стремится и бежит, куда хощет и глаза смотрят: так человек, от природы ко всякому злу склон­ный, когда лишится страха Божия, как доброго правите­ля, на вся злая устремляется" (2:257). Тогда он прилага­ет к беззаконию беззаконие, падает от греха во грех, злое мыслит, злое говорит и, "как по ступеням, по различным беззакониям во глубину зол нисходит" (2:257).

Горе человеку, небрегущему о хранении дара страха Божия и не укрепляющему им своих духовных сил. У та­кого человека нередко происходит разлад не только в жизни духовной, но и в физической, появляется несоотве­тствие между внешним выражением Богопочитания и внутренним содержанием жизни. Он становится лжецом, который, пытаясь обмануть Бога, обманывает себя. Бог отвращается от такового, ибо Он ненавидит "всяк путь неправды" (Пс. 118, 104). "Лживые христиане, — гово­рит святитель Тихон, — мнятся Богу благодарить, когда в церковь ходят, поют и хвалят Его, но, поскольку стра­ха Его не имеют и не любят Его.., то хождение в церковь, песни и славословие их не иное что суть, как лицемерие, которое Бог, сердца и утробы испытуяй, ясно видит, и та-ко песней, славословие и молитв их не приемлет и отвра­щается, пока не исправят сердца своего" (2:60). Христи­ане, не имеющие или не хранящие страха Божия, только внешне почитают Бога, "ради стыда человеческого, а не от страха Божия" (1:72), потому что они боятся лишить­ся временного благополучия, боятся временного бесчес­тия, а не вечного наказания.

Как указывает Задонский святитель, кроме спаси­тельного страха Божия, есть еще и другие виды страха. Одним из них является страх, который имеют нечестивцы и не желающие раскаяться грешники. Такой страх "и бе­сы имеют, "яко веруют и трепещут" (Иак. 2, 19)" (3:19). Другой вид неспасительного страха — страх перед живот­ными, силами природы, перед людьми, перед смертью — вызван у человека грехом, отдаляющим его от Бога. "Ви­дим, что люди тамо боятся, где нет страха, но тамо не бо­ятся, где истинный страх есть. Боятся лишиться чести, славы, богатства, что все необходимо оставить всякому следует, но не боятся беззаконовать и вечно погибать. Сие есть ослепление ума человеческого" (5:91). Люди тогда боятся лишиться временного благополучия, когда остав­ляют страх Божий, страх мук вечных. "Ради временного мучения и смерти все оставляет человек, чтобы от того спастися" (5:40).

Так грех затмевает душевные очи человека. Он до­пускает в сердце человека сатану, и тот расхищает душев­ный дом человека, так что он совсем перестает бояться вечных мук, но боится временных в земной жизни. "Див­но, — говорит святитель Тихон, — что люди плотяные то­го не трепещут, что демоны-духи трепещут!" (5:40). Лю­ди, забывшие о вечной смерти, нерадят о спасении души. "Люди в мире сем стараются произойти в честь, сыскать себе славу, собрать богатство, угодить плоти и похоти, и уже не тое думают, как бы угодить Богу и спастися, но как бы понравиться людям и у них быть в почтении и похвале: отсюда произошло... плотяное... житие" (5:40).

Итак, приведенные мысли святителя Тихона дают возможность заключить, что страх Божий поистине есть начало духовной мудрости (2:17), источник и основание спасения человека в Боге (5:330). Страх Божий является путеводителем человека ко Христу и воспитателем его в Боге. Имеющий в себе страх Божий и пребывающий в нем удобно спасается от умыслов злокозненного врага — диа-вола и достойно проходит поприще духовного подвига. Только в таком случае душа христианина сможет служить Богу с благоговением (Евр. 12, 28), ощутить в себе при­сутствие освящающего ее Духа Святого. Она открывает человеку вход в Царство Небесное, ибо "страх Господень — источник жизни" (Пр. 14, 27).

5. СМИРЕНИЕ

Весь строй нравственной жизни христианина, стремя­щегося ко спасению, определяется его богоугодной дея­тельностью, его доброделанием. Все добродетели имеют для человека непреходящую ценность, ибо значение каж­дой из них простирается в вечность. Однако особенное зна­чение в духовной жизни человека имеет смирение, которое принято называть фундаментом в деле спасения. Для того чтобы обрести душевный покой в Боге, Спаситель мира со страниц Евангелия призывает Своих последователей нау­читься Его смирению и кротости (Мф. 11, 29).

Согласно с учением Священного Писания, святитель Тихон Задонский также придает добродетели смирения большое значение. Он указывает, что эта добродетель имеет Божественное происхождение, ибо "начало свое имеет не от иного кого, но от Христа, Царя небес и зем­ли" (2:264). Глубочайшее смирение Христа Спасителя не­постижимо для человеческого разума (2:259). Сын Все­вышнего и Господь славы, обладающий Божественным ве­личием и всемогуществом, не устыдился принять челове­ческую природу, жить на грешной земле, служить людям. Во время Своей земной жизни Христос Спаситель явил множество примеров высочайшего подвига смирения. Так, например, Творец всего видимого и невидимого мира не возгнушался умыть ноги Своим ученикам, принять самую позорную и ужасную смерть на кресте (1:44). "К сему глубочайшему и нашим умом непостижимому смире­нию, — пишет святитель Тихон, — убедило Его не иное что, как любовь к Небесному Своему Отцу, Который гор­достью и непослушанием человеческим был оскорблен, и сожаление к человеку, который ради преслушания от Ли­ца Божия отвержен был" (2:259). За гордость и непослу­шание человека Сын Божий принес в жертву Богу Отцу всесовершенное смирение, кротость и покорность. Смире­ние Христово поэтому имеет непосредственную связь с де­лом искупления всего человечества. И только смирение, выразившееся в покорности Богочеловека воле Небесного Отца даже до самой страшной и унизительной крестной смерти, принесло удовлетворение правде Божией, прими­рило человечество с Богом (2:259). Таким образом, сми­рение Христа Спасителя, лежащее в основании Его иску­пительного подвига, открыло для людей всех времен и на­родов путь ко спасению, к вечной блаженной жизни в Царствии Небесном.

Каждый христианин, вступивший в Церковь Христо­ву, должен путем личного, сознательного и свободного подвига стремиться подражать Христу и таким образом стать причастником Его праведности. Подражая и уподоб­ляясь Спасителю в смирении, терпении и кротости, хрис­тианин совершает сознательное уничтожение в душе пос­ледствий прародительского грехопадения — греховных наклонностей. Если в основании греха прародителей ле­жала "гнусная и мерзкая" гордость и неотделимое от нее своеволие, то в основании новой, благодатной жизни во Христе должно лежать диаметрально противоположное начало — смирение (5:228). Следовательно, от стремле­ния человека к смирению или гордости зависит его бли­зость к Богу или удаление от Него.

По мысли святителя Тихона, смирение есть небесный дар, стяжать который должен каждый христианин, ибо эта добродетель лежит в основании внутренних отноше­ний человека к Богу, определяет их существо и характер. Только осознав свою всецелую зависимость от Создателя, прочувствовав недостоинство и греховность своей души, удаленность от первозданной чистоты и богоподобия, че­ловек может приступать к Богу и обращаться к Нему за помощью. Без смирения приближение к Богу невозможно (2:39). Всякий грешник, обращающийся от беззаконной жизни, должен приходить к Небесному Отцу со смирен­ным сердцем и сокрушенной душой (2:263). Только такая настроенность привлекает благоволение и милость Божию, помогает человеку положить начало богоугодной жизни, стать на путь духовного обновления и спасения. Со смирения, таким образом, начинается путь восхожде­ния к Богу, на нем же, как на незыблемом основании, строится весь процесс духовного роста человека. Созна­ние собственного недостоинства должно быть присуще че­ловеку не только в период его обращения от греха к но­вой, богоугодной жизни; оно должно сопровождать хрис­тианина в течение всей его земной жизни. Смирение опре­деляет степень его религиозно-нравственного развития. Чем чище в нравственном отношении человек, чем совер­шеннее он в добродетелях, тем глубже бывает его смире­ние и сознание собственного недостоинства.

Смирение — это азбука христианской жизни, начало и основание всех добродетелей, без которого "всякое ду­ховное созидание нарушается и падает" (4:215). "Без сми­рения покаяние ложное... без смирения молитва бесполез­на" (2:263), т.е. ни одна из христианских добродетелей без смирения не может помочь человеку в деле спасения, ибо все они ценятся у Бога по степени смирения челове­ка. Любая добродетель, любой вид христианского подви­га могут принести желанные спасительные плоды только в том случае, если будут соединены с сознанием нрав­ственного несовершенства и собственного недостоинства христианина перед Богом. И каких бы высот духовной жизни ни достиг человек, в его душе не должно быть да­же и малейшей тени самомнения, никакой мысли о каких-либо заслугах пред Богом. В противном случае его духов­ные подвиги становятся бездейственны, единение с Богом нарушается, что нередко приводит к греховному падению, а значит, и к духовной смерти. Смиренный человек, ка­кие бы подвиги ни совершал, всегда видит свое недостои­нство, свои немощи и недостатки, и это побуждает его возлагать надежду и упование только лишь на благодать Господню, действующую в его душе (4:220). И если сми­рение является основанием всех добродетелей, то оно в то же время есть и лучшее средство в борьбе с грехом. Оно способно укрощать злобные порывы в душе человека, от­резвлять грешников, изгонять душевные страсти, пороки и искоренять человеческую гордыню (2:262). Кроме того, смирение является самым действенным оружием в борьбе с духами злобы, которые расставляют бесчисленные сети для уловления человеческих душ. Спит ли человек, бодр­ствует, беседует, ест, молится — всегда и везде диавол стремится расслабить его душу и отвратить его ум и серд­це от Бога. Даже добрые дела и начинания злой дух стре­мится свести на нет посредством горделивых помыслов и греховных желаний. Как учит святой отец, губительные сети коварного врага может распознавать только тот, кто стяжал в своем сердце смирение Христово (2:260). Лишь оно удостаивает человека благословения свыше, дарует Божественную благодать, которая помогает ему во всех добрых начинаниях, укрепляет и поддерживает в духов­ной борьбе, жизненных невзгодах и, при благом соизво­лении самого человека, совершает дело его спасения (4:344).

Без добродетели смирения совершенно невозможно религиозно-нравственное совершенствование человека. Одним из факторов, обусловливающих успешный процесс христианского совершенствования, является стремление человека к исправлению своих недостатков и порочных наклонностей. Это стремление стать лучше, совершеннее может возникнуть только у того, кто глубоко осознал свою греховность и духовную нищету. Такая внутренняя настроенность человека является стимулом его духовного роста, ведущим к высотам нравственной чистоты и богоуподобления. Без смирения немыслимо и само духовное совершенство христианина. Для того чтобы проследить связь между добродетелью смирения и христианским со­вершенством, следует указать, что последнее определяет­ся, главным образом, как совокупность всех добродете­лей, которые совершает в своей жизни христианин. Меж­ду всеми добродетелями существует тесная, неразрывная связь, ибо, совершая одну добродетель, христианин вмес­те с ней совершает в какой-то мере и ряд других доброде­телей. Но это не потому, что в одной добродетели заклю­чаются все другие добродетели по их содержанию, а един­ственно потому, что всякое добро исходит от одного ис­точника — Бога. Вследствие этого христианское соверше­нство как совокупность добродетелей есть не что иное, как обилие благодатных Божественных дарований. По учению святителя Тихона Задонского, этих благодатных даров сподобляются только смиренные сердцем; на них истекают "реки дарований Божиих" (2:262).

При этом святой отец замечает, что Бог, богатый в милости и щедротах, всем желает подать благодать Свою, но не у всех находит удобное к восприятию Его Божест­венных даров сердце. Тот, кто сознает свою духовную ни­щету, не только привлекает к себе Божественные дарова­ния, но и является лучшим сосудом для их хранения. Да­рования Божий в смиренном сердце, как в сокровищнице, сохраняются, ибо такое сердце благодать и страх Божий окружают и, как верный страж, хранят его (2:262).

Кроме того, смирение служит необходимым ключом для правильного понимания истин Священного Писания. Только тем, кто стяжал эту добродетель, Бог открывает тайны Своего домостроительства. Поэтому всякий желаю­щий получить истинное ведение Божественных тайн дол­жен не только познать свою духовную слепоту, но и отло­жить всякую надежду на свои познавательные способнос­ти, на собственный рассудок. По выражению святителя Тихона, "Бог от тех, которые мнят себе быти мудрыми и разумными, тайны Своя утаевает, и открывает младенцам, то есть, простосердечным и признающим свое невежество" (2:154). Без сознания своего недостоинства человек, если даже и изучит все Священное Писание, останется духовно слепым и никогда не постигнет сокровенной премудрости слова Божия.

Добродетель смирения не ограничивается сферой земного бытия человека, но простирается в вечность. И если здесь, на земле, смирение есть причина всех благ (1:146), то тем более по отшествии из этого мира оно де­лает своего носителя причастником вечного блаженства. Ибо Бог любит смиренных сердцем и нищих духом и для них уготовал блага Своего Небесного Царства (4:218).

В свете исключительной важности добродетели сми­рения в деле спасения человека большой интерес и цен­ность представляет учение святителя Тихона Задонского о средствах стяжания этой христианской добродетели. Од­нако прежде чем перейти к освещению этого вопроса, необходимо изложить учение святого отца о свойствах и признаках истинного смирения.

Истинно христианское смирение человека есть живое чувство и глубокое сознание того, что он сам по себе ни­чего не значит и ничего доброго сделать не может, а если и делает что-то доброе, то только с помощью Божией, Его силой и любовью (4:195). Христианин, имеющий в своей душе этот драгоценный дар, всегда бывает доволен своим положением и за все выражает благодарение Богу. В глу­бине сердца такого человека постоянно слышится внут­ренний голос, указывающий ему на его несовершенство и греховность. Он считает себя недостойным милости Божией (4:195), но достойным всякого наказания (5:113). Такая настроенность человека помогает ему великодушно, без ропота и терпеливо переносить все жизненные испы­тания и скорби, ибо добродетель смирения "без терпения быть не может, и где терпение истинное, тамо и смире­ние" (2:265).

Смиренное устроение души обнаруживает себя не только в отношении человека к Богу; с еще большей полнотой и силон оно проявляется во взаимоотношениях христианина с окружающими его людьми. Смиренный сердцем видит только свои пороки, сознает себя грешнее других и всегда готов оказать каждому свое внимание и любовь. Такой человек постоянно стремится начальствую­щим оказывать послушание, равных и низших по долж­ности не презирать, но обходиться с ними как с братьями, хотя бы и имел перед ними какие-либо преимущества. Смиренный последователь Христов смотрит не на свои да­рования, а на свою греховность и поэтому в глубине сво­ей души сознает, что он является только недостойным но­сителем Божиих дарований (4:195). И чем больше смиря­ется он, чем ревностнее стремится исправить свои недос­татки, тем снисходительнее становится он к окружающим. Напротив, взыскательность свойственна по преимуществу тем, которые не обращают внимания на свои собственные слабости и пороки. Смиренному человеку свойственно не осуждать не только словом, но даже и мыслью (2:265).

Согласно учению святителя Тихона Задонского, пробным камнем для смирения христианина являются обиды, причиненные ему со стороны других людей, и раз­личного рода поношения. "Многие люди, — пишет святи­тель, — кажутся смиренны, доколе обиды не приемлют" (2:50). Отсюда становится ясно, что истинное смирение должно проявляться в терпеливом перенесении обид и укоризн; смиренные сердцем при обидах не огорчаются, не гневаются на своих обидчиков, но, наоборот, благода­рят Бога за посланное им вразумление и молятся о них. Все эти скорби они переносят с благодушием, так как счи­тают себя достойными всяких унижений и поношений (2:171). Если же смиренный "кого чем оскорбит от неве­дения и неосторожности, как то всякому человеку случа­ется, не стыдится падать пред ним и просить прощения, хотя бы оскорбленный и низший его или подвластный его был" (4:195).

Далее следует отметить, что тот, кто стяжал истин­ное смирение, не только не завидует другим, но не ищет и собственной чести и славы, а если и случится ему занять высокое положение в обществе, то принимает это с край­ним нежеланием, так как смиренное сердце везде и всег­да ищет последнего места (4:324).

Характеризуя признаки христианского смирения, святитель Тихон Задонский в своих трудах особенное внимание обращает на то, чтобы смирение стало внутрен­ним достоянием христианина. Именно поэтому он, очень часто употребляя слова "истинное смирение", указывает этим на соответствующую настроенность человека, созна­ние им своего недостоинства, отпечатленное в его сердце. Эта внутренняя настроенность, как правило, чаще всего выражается и во внешних действиях и поступках христи­анина. "Смирения знаки есть главы преклонение, коле­нопреклонение, на землю свое повержение, в перси бие­ние и прочее" (1:190). Однако не всегда эти внешние действия являются выражением истинного смирения. Не­редко подобные поступки суть лишь внешние действия лицемерного благочестия (2:264). Очень метко святой отец характеризует признаки внешнего, неистинного сми­рения. Он пишет: "Многие отлагают чины и титулы мира сего, но не хотят отложить высокого о себе мнения; отри­цаются чести и сана мирского, но хотят почитаться ради святости. Многие не стыдятся называть себя пред людьми грешниками, но от других того слышать не хотят, и пото­му устами только таковыми себе нарицают. Иные, как серп, сляченную выю носят, но внутрь ум возносят. Дру­гие низкие поклоны братии своей отдают, но сердцем не­преклонны бывают" (2:264). Такое внешнее смирение не может принести желаемых результатов на ниве духовной жизни, ибо Бог смотрит на сердце человека (3:198). Лож­ное смирение легко познается по своим плодам, ибо как раскаленный камень или железо не издают шума до тех пор, пока не попадет на них вода, так и те, которые ка­жутся смиренными и кроткими, бывают любезны и обхо­дительны с окружающими до тех пор, пока не подверг­нутся поношениям. А как только почувствуют обиду, гневаются, ярятся и шумят, как железо горячее, облитое водой. Это свидетельствует о том, что в сердце человека отсутствует истинное смирение (2:50). Посему каждый христианин должен стремиться стяжать смирение не толь­ко в словах, делах и мыслях, но и в сердце всегда считать себя хуже всех (1:106).

Стяжание спасительной духовной нищеты — дли­тельный процесс, требующий целенаправленной деятель­ности всех душевных сил человека. И эта деятельность должна быть прежде всего направлена к самопознанию (4:214). Каждый христианин, стремящийся к приобрете­нию добродетели смирения, должен жить внутренней, ду­ховной жизнью, быть внимательным к своим действиям и поступкам. Только в таком случае он легко сможет заме­чать греховные движения собственной души. И чем чаще будет проникать христианин своим мысленным взором в тайники своего сердца, тем более будет познавать свою нравственную испорченность и греховность. От этого поз­нания в душе человека рождается смирение, ибо кто, поз­нав "сердца своего немощь, слабость, растление и окаян­ство", не смирится? (3:328). Поскольку все люди имеют в себе греховные недостатки, то и смиряться должен каж­дый человек. Однако, по утверждению святителя Тихона, немногие имеют истинное смирение, так как большинство людей не познают свою бедность и окаянство (2:265). Смиренное сознание собственного недостоинства должно быть достоянием не одного лишь рассудка человека, но всего его существа. Нельзя ограничиваться одним жела­нием стяжать смирение, не прибегая при этом к внешним средствам и способам; но должно ежедневно упражняться в смиренномудрии и приучать себя к этому деланию. С этой целью святой Тихон советует не искать почестей и славы, но стремиться избегать похвал, о всяком благо­деянии молчать (2:265) и приписывать его единому Богу (5:112). Кроме того, христианин, стремящийся к стяжа­нию смирения, должен удаляться от осуждения других и без нужды не говорить (1:146).

Труд христианина, направленный на приобретение добродетели смирения, должен иметь неразрывную связь с его общим религиозно-нравственным развитием, направ­ленным на достижение христианского совершенства. Воз­растая в добродетелях и имея постоянную устремленность к жизни святой, богоугодной, христианин должен пом­нить о сущности своего призвания, которая очень ярко и просто выражена в следующем наставлении святителя Ти­хона Задонского. "Познаем, возлюблении, — пишет он, — что мы христиане от Христа кроткого и смиренно­го сердцем; стыдно и весьма неприлично гордиться хрис­тианам, когда Христос, великий и высокий Бог, смирил Себе. Срамно гордиться рабам, когда Господь их смирен. Нет ничего так неприличного и непристойного христиа­нам, как гордость, и ничто так не показует христианина, как смирение. От смирения познается человек, что он ис­тинный есть ученик кроткого и смиренного сердцем Иисуса. Аще убо хощем показать свидетельство, что мы истинные христиане, научимся от Христа смиренными быть, якоже Сам Он увещает нас: "научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем" (Мф. 11, 29)" (5:228). Постоянное стремление христианина осуществить этот идеал в своей жизни и является определяющим фак­тором в деле стяжания добродетели смирения. К Божест­венному идеалу кротости и смирения должны стремиться не только те, которые только становятся на путь спасе­ния, но и те, которые уже достигли высот христианского смирения, ибо каждый христианин призван облечься в кротость и смиренномудрие, "последуя Единородному Сыну Божию" (2:165).

 

6. МОЛИТВА

В деле христианского совершенствования и спасения особое место занимает молитва. Она способствует одухот­ворению жизни христианина, просвещению его ума, очищению сердца, поддерживает и укрепляет силы души в подвиге доброделания. Приобретший истинную молитву восходит на высоту всех добродетелей и становится оби­телью Святого Духа.

По учению святителя Тихона Задонского, молитва является Божественной заповедью. Еще в Ветхом Завете Бог взывал к человеку: "Призови Мя в день скорби тво-ея" (Пс. 49, 15). Пришедший на землю воплотившийся Единородный Сын Божий подтвердил эту ветхозаветную заповедь, дав надежду на исполнение просимого всякому молящемуся: "Просите, и дастся вам: ищите, и обрящете: толцыте, и отверзется вам" (Мф. 7, 7) (3:101).

Заповедь о молитве свидетельствует о безграничной любви Божией к человечеству. Хотя всесовершенный, вседовольныи и всеведущий Бог не нуждается в молитвах людей, ибо и без молитвенных обращений Он ведает нуж­ды всех Своих творений, однако молитва нужна прежде всего самому человеку и является для него величайшим благом. Только через молитву могут люди, существа твар-ные и ограниченные, общаться с Богом — всемогущим Создателем мира, Промыслителем и Спасителем, от Кото­рого всецело зависит как земная, временная жизнь, так и вечная участь каждого человека. Поэтому и называет свя­титель Тихон молитву делом великой Божией благости (3:101).

Молитва является насущной потребностью челове­ческого духа, выражением веры и надежды о Христе Иисусе, ибо где есть вера, там есть и молитва, так как ве­рить и не молиться фактически невозможно. Молитва — это душа веры, сама ее жизнь.

С пришествием Христа на землю молитва приобрела новый смысл, значение и силу. Ради правды Христовой и Его высочайших заслуг, ради Его искупительных страда­ний и смерти Бог Отец подает блага всем просящим у Не­го (3:103). Дух Святый, привлекаемый в душу молитвой, помогает человеку приготовить душу к блаженной вечнос­ти. И поистине, когда благой Утешитель коснется человеческого сердца, тогда от Него, как от фимиама, восходит к престолу Всевышнего воздыхание, святое желание, ис­тинная молитва (3:104).

В своих творениях святитель указывает и на естест­венные причины, побуждающие к молитве каждого веру­ющего человека. Постоянные и многочисленные телесные нужды, беды, скорби, искушения побуждают христиани­на усердно молиться Богу (3:101). Особенного молитвен­ного подвига требуют его духовные нужды, связанные с заботой о спасении. Тот, кто стремится к вечной жизни и просит с верой у Бога помощи в борьбе с грехом, тот неп­ременно и без сомнения получит просимое (3:102).

Совершенная молитва в своем идеальном проявлении подобна ангельской. Чтобы достичь такой молитвенной высоты, христианин должен приложить к этому все силы своей души, ибо молитва есть всецелое обращение ума и сердца человека к Богу (4:316 — 317; срав. 2:325). Этим определением выражается внутренний характер молитвен­ного делания. Истинная молитва не всегда проявляется в словесной форме; она способна совершать спасительные действия и без слов. Такая молитва бывает часто недос­тупна зрению и пониманию окружающих людей, но Бог-Сердцеведец "сердечное наше желание, воздыхание слы­шит... и самое помышление наше знает; равно пред Ним как слово, так и помышление наше" (2:325 — 326).

И если молитва есть беседа человека с Богом (2:325), то это не только указывает на внутреннее ее достоинство, но и наилучшим образом свидетельствует о характере вза­имоотношений между Богом и человеком. Как сыны Бо­жий по благодати, христиане сподобляются высочайшей милости и чести беседовать с Богом; только они могут, как дети отцу, говорить Ему со страхом и трепетом о своих различных нуждах (3:434). Таким образом, беседа эта — молитва — является символом примирения с Богом пад­шего человечества, усыновленного во Христе Богу Отцу.

Вот почему молитва является важнейшим средством спасения человека, ибо через нее христианин не только приходит к Богу, но и навечно соединяется с Ним (3:257 — 258). При постоянном молитвенном упражнении он входит в духовное общение с небесным миром, перено­сится туда своим умом и сердцем, так что небесная отчиз­на становится для него близкой и родной уже здесь, на земле. А это приближение к вечности дает христианину возможность опытно познать радость общения души с Богом и горним миром, радость новой, благодатной жиз­ни во Христе. Сердце молящегося, ощутив приток Боже­ственной благодати, обновляющей его духовные и телес­ные силы, становится непоколебимой твердыней спасаю­щей веры. Усердный молитвенник бывает свободен от ис­кушений маловерия, так как он на деле познает достоин­ства христианской религии и явно ощущает присутствие и действие Божественной благодати в Церкви Христовой. Вера его восходит на степень непоколебимой уверенности, которая, как правило, проявляется во всех сферах дея­тельности человека. В этом отношении молитву можно сравнить с влагой, орошающей дерево: ибо благодать Божия, как тихий дождь, снисходит на молящегося, оро­шает его сердце и делает способным творить дела веры (2:324).

Таким образом, в деле духовного и нравственного со­вершенствования христианина молитва имеет большое значение. Она, как свет, указывает молящемуся путь ду­ховного восхождения (4:379), просвещает все его духов­ные силы: ум озаряет истиной боговедения, сердце напол­няет святыми желаниями и стремлениями, волю утверж­дает на пути истинного богоугождения (2:154). Освящен­ная Божественной благодатью, душа человека устремляет­ся к стяжанию христианских добродетелей. Все существо христианина приобретает духовную ценность, собран­ность, спасительную устремленность ко спасению и веч­ной жизни.

Христианское совершенствование, направленное и поддерживаемое молитвенным подвигом, неразрывно свя­зано с нравственным преуспеянием христианина. Душа и сердце молящегося всегда чутко реагируют на малейшее отклонение от норм нравственной жизни, побуждая его зорко следить за чистотой собственной совести пред Богом и всеми людьми. В этом смысле молитву можно назвать не только средством нравственного совершенство­вания, но и проводником целомудрия в высшем смысле этого слова (1:233).

Связь молитвенного делания с подвигом христианс­кого совершенствования обнаруживается и через харак­терные духовные ощущения молящегося. Молитва иск­ренняя, сердечная, с участием всех душевных сил челове­ка всегда пробуждает в нем чувство собственного недосто­инства, которое происходит от сознания величия, святос­ти и всемогущества Божия, а это в свою очередь понуж­дает христианина с еще большим усердием искать помощи у Бога, Подателя всех благ и совершенств. Именно в этом смысле называет святитель Тихон молитву "всех благ хо-датаицей" (4:40). Таким образом, молитва сама по себе выражает стремление совершителя к святости и соверше­нству. Отсюда можно указать еще на одно значение мо­литвы: она является своеобразным показателем уровня духовной жизни христианина, зеркалом его религиозно-нравственного состояния. Если христианин имеет желание молиться, значит, есть у него и стремление к жизни свя­той, совершенной, а если нет такого желания, нет, соответ­ственно, и стремления к нравственному обновлению и богоугодной жизни.

Кроме того, усердная молитва является первостепен­ным средством к пониманию и изучению слова Божия, заключенного в Священном Писании Ветхого и Нового Завета. Священное Писание содержит высочайшие исти­ны Божественной премудрости, которые не в состоянии постигнуть ограниченный и омраченный грехом челове­ческий разум. И кто пытается собственным умом постиг­нуть тайны Божественного домостроительства, тот, как правило, уклоняется на путь лжеучений. Поэтому христи­анин, желающий уразуметь истинный смысл Божественных Писаний, должен "усердно молиться Подателю пре­мудрости — Богу" (2:18).

Молитва есть также сильное оружие в борьбе хрис­тианина с духами злобы. Всегда и везде он должен быть готов отразить молитвой всякий вражий прилог (3:444).

Сердце христианина, беседующего в молитве с Бо­гом, исполняется желанием удаляться от всего греховно­го и богопротивного; в его душе поддерживается и укреп­ляется спасительная ревность к решительной борьбе с гре­хом и страстями (1:191). Во время молитвы сердце хрис­тианина освобождается от уз земных привязанностей и низменных влечений. Этот фактор является решающим в деле борьбы с греховными наклонностями. Всякий грех, всякая нечистая страсть возникают, растут и укрепляют­ся в человеке в той мере, в какой он бывает привязан к плоти, миру и диаволу. Но кто совершает истинную и бо­гоугодную молитву, тот не только расторгает союз с ис­точником греха, но и устраняет возможность дальнейше­го развития страстей в своей душе. Вот почему и после со­вершения молитвы человек должен сохранять в душе мо­литвенную настроенность и уклоняться от небогоугодных дел, греховных мыслей и желаний. Следуя таким путем, христианин приобретает особую чуткость ко всякому гре­ховному движению или прилогу, постоянно возникающе­му в душе или же всеваемому извне. Молитва, таким об­разом, предохраняет христианина от греховных поползно­вений, а в случае падения она является лучшим средством для его уврачевания (4:115).

Труден и тернист жизненный путь человека на зем­ле. Телесные болезни, смерть близких и дорогих лиц, не­заслуженные обиды и притеснения, внезапные бедствия и различного рода несчастья тяжелым бременем ложатся на плечи всякого человека. На этом тернистом пути лучшей отрадой и утешением является молитва. Соединяя челове­ка с горним миром, она убеждает его в непреложной оте­ческой любви к нему Господа, услаждает сердце верой во всеблагой Промысл Божий. А в нашедших на человека скорбях и страданиях молитва, как нельзя лучше, спосо­бствует прекращению безнадежной тоски, уныния и печа­ли, ободряет душу человека, побуждает его к достойному несению жизненного креста (2:325). В любых жизненных испытаниях молитва научает усматривать в них добрые стороны, развивает терпение, мужество, преданность воле Божией. Кроме того, обращение к Богу в молитве не толь­ко дарует утешение в скорбях и испытаниях, но нередко избавляет от бед и даже от смерти (1:191).

Совершенно невозможно дать исчерпывающий ответ о значении молитвы в деле созидания в душе христиани­на Царства Небесного. Эта замечательная добродетель не только привлекает в душу христианина спасительную бла­годать, но и соединяет его с Богом.

Насколько велики и бесценны плоды молитвенных занятий для христианина, настолько же пагубно бывает для него расслабление в молитве и нерадение о ней. Вся­кое доброе дело и начинание, не освященное молитвой, т.е. совершаемое не ради Христа, не приносит христиани­ну пользы в деле спасения. "Без прилежной молитвы, — пишет святитель Тихон Задонский, — всякое усердие тщетно бывает" (3:122). Особенный вред испытывает ду­ша христианина от оставления молитвы, когда она посто­янно бывает занята лишь земными заботами и житейски­ми попечениями.

В таком случае она недугует страстями, омрачается, теряет стремление к жизни святой, богоугодной и уподоб­ляется птице, не имеющей крыльев, или же воину, нахо­дящемуся на войне без оружия (5:167). И если в душе христианина появляется постоянная холодность, отвраще­ние к молитвенному подвигу, то это всегда служит вер­ным признаком духовного расслабления и болезни. Тот, кто оставляет молитву, уже не является воином Христо­вым и добровольно уступает победу бесплотным врагам в невидимой духовной брани (4:51). Духовное расстройство христианина, происшедшее от небрежения к молитве, мо­жет перейти в необратимый процесс, ведущий к духовной смерти христианина, ибо вслед за нерадением о молитве, как правило, идет оскудение веры и постепенное ее угаса­ние. Человек теряет страх Божий, начинает вести пороч­ную жизнь, развращается, из-за множества грехов прихо­дит в отчаяние и, наконец, становится на путь явной по­гибели (2:325).

Для того чтобы вести добродетельную жизнь и не ук­лоняться на путь греха, каждый христианин должен знать, в чем заключается правильная и богоугодная мо­литва и каковы ее признаки. Истинная молитва, творимая в глубине человеческого духа, может и не иметь своего внешнего проявления. Ярким примером такой молитвы является сердечный зов к Богу Моисея, когда он привел израильтян к Чермному морю. Никто не видел его моля­щимся в это время или взывающим к Богу, потому что все это происходило в тайниках его сердца. Однако Господь во всеуслышание говорит ему: "Что ты вопиешь ко Мне?" (Исх. 14, 15). Подобным образом и Анна, мать пророка Самуила, ничего не говорила устами, но только из глуби­ны сердца воздыхала ко Господу — и услышана была мо­литва ее (1 Цар. 1, 13) (4:413 — 414). Главным в молит­венном подвиге должно быть живое ощущение присут­ствия Божия и глубокое, сердечное чувство, потому что Бог смотрит на сердце человека. Отсюда вытекает, что молитва христианина должна быть сосредоточенной и це­леустремленной.

Правильная молитва всегда сопровождается чувством глубочайшего смирения и благоговения пред Бо­гом. Молясь Творцу видимого и невидимого мира, обла­дающему бесконечными совершенствами, христианин дол­жен ясно сознавать свое недостоинство и верить, что все вещественные и духовные блага, которыми он обладает, являются не чем иным, как дарованиями Божиими. В глу­бине своего духа молящийся обязан чувствовать свою ничтожность и бедность, что он недостоин предстоять веч­ному и всемогущему Владыке (4:39). У него не должно быть даже и тени самомнения или мысли о каких-либо своих заслугах пред Богом. Без такой настроенности бес­полезны бывают молитвенные занятия, тщетны обраще­ния к Богу (2:39).

Сердце истинного молитвенника преисполнено хрис­тианской верой, надеждой и любовью; без них и не может быть богоугодной молитвы (2:319). Живая вера, твердая надежда, нелицемерная любовь к Богу возбуждают в ду­ше христианина чувство всецелой преданности Его всес-вятой воле. Истинный молитвенник имеет сердечную уве­ренность в том, что Господь знает все его телесные и ду­ховные нужды и всегда готов удовлетворить их, если это только полезно для его спасения.

Прежде всякого молитвенного прошения христианин должен прославлять Бога за Его высочайшую святость и совершенство, благодарить своего Творца за Его заботу и промышление о каждом человеке, живущем на земле (3:258). Воздав славословие и благодарение, христианин может просить Небесного Отца о всем, что служит к его собственной душевной и телесной пользе, и прежде всего о том, чтобы Господь укрепил в душе веру, даровал про­щение грехов, очищение сердца от страстей, укрепил в скорбях, бедах и искушениях. Не должны быть чужды сердцу молящегося и просьбы о телесном здравии, об одежде, пище, покое и прочих житейских благах. Причем в молитве о духовных нуждах он не должен сомневаться в получении просимого, ибо Сам Бог клятвою подтвер­дил, что не хочет смерти грешника (Иез. 33, 11). Молит­вы же о материальных благах не всегда могут быть испол­няемы Богом, и это потому, что люди весьма часто просят бесполезное и даже душевредное для них (3:102 — 103).

Но не только о собственных духовных и телесных благах должен молиться христианин. По своей христианс­кой любви он обязан понуждать себя молиться и за дру­гих людей, просить им у Бога милостей как во временной, так и в вечной жизни, ибо все христиане есть одно духов­ное тело, имеющее единую Главу Господа Иисуса Христа и просвещаемое единым Духом Божиим. Как в телесном организме все члены заботятся друг о друге, так и в ду­ховном теле Церкви все ее члены должны в молитве про­являть такую же заботу (2:328). Итак, каждый христиа­нин должен молиться о властях, о пастырях церковных, о родственниках, близких, друзьях и вообще о всех христи­анах. Наиболее совершенной и богоугодной молитвой бы­вает та, которая возносится за врагов и неблагожелателей. Такой молитве научает Своих последователей Сам Спаси­тель, говоря: "Молитеся за творящих вам напасть и изгонящия вы" (Мф. 5, 44) (3:105).

Содержание молитвы может определяться не столько мыслями и чувствами христианина, сколько воздействием благодати Божией на его душу, ибо сам человек, по сло­ву апостола, о чем молиться, как должно, не знает (Рим. 8, 26). Когда же, возбуждаемая благодатью, молитва ис­ходит из сердца, когда человек кратко, но усердно взыва­ет: "О, Господи, помилуй! О, Господи, ущедри! О, Госпо­ди, услыши и спаси!" — такая молитва проходит небеса и восходит к престолу Господа Вседержителя (4:342). Со­вершаемая в глубинах человеческого духа молитва может проявляться и во внешних действиях молящегося, как-то: возведение очей и рук к небу, коленопреклонение, произ­несение слов молитвы вслух (3:105). Однако сила и зна­чение молитвы заключаются не в механическом произне­сении слов, не в количестве поклонов, а в богоугодных мыслях и чувствах. Вот почему все христиане на молитве должны внимать одному Богу, "дабы как телом, так и ду­хом пред Ним падали, и что язык говорит, о том бы и ум и сердце не молчало; словом, чтобы внутренность моля­щегося с наружностью согласна была" (4:40). Усердно предстоя Богу телом в молитве, христианин должен сле­дить за тем, чтобы и его внутренняя настроенность соот­ветствовала движениям тела, ибо нередко бывает, что, предстоя телом в молитве, он умом и сердцем далеко отстоит от горнего мира.

Большой интерес для всех занимающихся вопросами христианской аскетики представляет собой учение святителя Тихона Задонского о том, как научиться истинной и богоугодной молитве. Обстоятельно осветить этот вопрос в своих трудах святого отца побудило недостойное отноше­ние к молитвенным занятиям его современников, многие из которых или совсем оставляли молитвенное делание, или же молились с "крайним небрежением", без понимания со­держания молитв, не зная, "кому и о чем молятся" (4:316-317).

Учиться великому искусству молитвы должен каж­дый христианин. Подобно тому, как при обучении зем­ным наукам люди посещают школы, так и христианин, чтобы научиться молитве, этой духовной науке, обязан усердно посещать храм Божий. Церковные молитвословия не только сообщают уму и сердцу верующего богоу­годные мысли и чувства, но питают его душу духовной пищей, в которой она всегда нуждается. Эту духовную пищу в преизбытке содержат все молитвословия, как-то: каноны, стихиры, псалмы и другие церковные молитвы, всегда читаемые в храмах (4:326). Желающему научить­ся правильной молитве следует прилежно внимать цер­ковным песнопениям и водворять их в своем сердце. Бла­гоговейное стояние в храме, внимание ко всему тому, что в нем поется и читается, порождает в душе христианина умиление, благодарение и истинную молитву (5:159).

Стяжание истинной молитвы в своем сердце требует от христианина большого труда и настойчивости. Он не должен ждать расположения к молитве, но всегда понуж­дать себя к ней. Упражнения в молитвенном подвиге свя­заны с внутренним напряжением всех духовных и телес­ных сил молящегося. Прежде чем христианин приступит к молитвенному правилу, ему необходимо подготовить се­бя к нему. Для этого следует оставить все посторонние мысли, успокоить чувства и вспомнить о том, к чему он приступает и к Кому хочет обратиться с молитвой. Пер­востепенным средством, помогающим стяжать нерассеян­ную молитву, является размышление о вездесущии Божи­ем, о том, что Он "близ тебе и пред тобою есть" (4:414). К размышлению о вездеприсутствии Божием необходимо присоединять воспоминание о вечной жизни и о Страш­ном суде Христовом (5:109, 46). При такой настроеннос­ти души рождается дух смирения, страх Божий и надеж­да на Божию неизреченную благость и человеколюбие (5:280). Истинной молитве споспешествует также испыта­ние молящимся своей совести. Всякий грех, отягощающий душу и не очищенный покаянием, делает молитву бесп­лодной, ибо "Царь Небесный отвращается души, которая смрадными грехов рубищами замарана" (3:350). Значит, всякий желающий беседовать в молитве с Богом, должен прежде всего осознать свои грехи, загладить их покаяни­ем и больше к ним не возвращаться.

Занятие молитвой требует особенной внутренней соб­ранности и трезвенности. При произнесении молитвословий надо следить за тем, чтобы словам молитвы внимали ум и сердце. Чтение молитв без внутреннего, сердечного усердия не приносит пользы, ибо Бог "смотрит на сердце, а не на слова" (2:326). Надлежит внимать, чтобы не толь­ко сердце молилось, но и ум помышлял о том, что гово­рят уста. Иногда разнообразные мысли, чувства и впечат­ления настолько тревожат душу, что подчас она бывает совершенно неспособна к молитве. Исходя из этого, каж­дому христианину в своих молитвенных занятиях надо приучиться собирать свои мысли воедино "и привязывать их к молитве, (а) ...сердце с воздыханием к Богу воз­водить" (2:108).

Большое значение для внимательной молитвы имеет внешняя обстановка, окружающая молящегося. По сло­вам святителя Тихона, лучше всего внутренней сосредото­ченности и молитве способствует уединение (3:325). Не­малую помощь в деле стяжания молитвенной настроеннос­ти оказывает также чтение душеспасительных книг, бла­годаря которому христианин приобретает знание и духов­ный опыт, помогающие ему в деле спасения (4:139).

Обучение истинной молитве неразрывно связано с нравственным возрастанием христианина. Для того, что­бы навыкнуть правильной молитве, необходимо не только понуждать себя к умственной собранности, но и стремить­ся к деятельному благочестию, т.е. уподобляться Богу своим нравом (3:216). Если человек желает, чтобы Бог услышал его молитву, то он и сам должен слушать и ис­полнять Божественные повеления и заповеди. "...Грешни­ка бо Бог не послушает: но аще кто богочтец есть, и волю Его творит, того послушает" (Ин. 9, 31) (1:201). Только молитвенный труд и добрый нрав, неразрывно связанные между собой, благоприятны Богу. Как стройное пение хо­роших певцов благотворно действует на чувства человека, так и Богу приятна бывает молитва, соединенная со свя­той жизнью христианина. Поэтому кто желает богоугодно молиться и достойно предстоять пред Владыкой мира, тот должен подражать ангелам в их чистоте и святости (4:414 — 415). Без святой жизни христианин не только не услышан будет Богом, но и навлечет на себя Его гнев. Да и как может с дерзновением обращаться в молитве к Богу тот, кто бывает подвержен страстям: сребролюбию, пьян­ству, блуду, лицемерию, лести и т.д. (3:272), или тот, у кого уста осквернены сквернословием, клеветою, злоречи­ем, кощунством, осуждением, ложью, всяким гнилым и праздным словом? (4:185 — 186) Такой человек должен помнить, что пока он не отступит от греха и не обратится всем сердцем к Богу, чтение молитв и пение псалмов не принесет ему пользы. Прежде чем принести молитвенный дар Богу, христианину необходимо также примириться с теми, кого обидел он словом или делом. В противном слу­чае его молитва не будет услышана, ибо Сам Господь ска­зал: "Аще убо принесеши дар твой ко алтарю, и ту помя-неши, яко брат твой имать нечто на тя: остави ту дар твой пред алтарем, и шед, прежде смирися с братом твоим" (Мф. 5, 23-24) (1:190).

Препятствовать прохождению молитвенного подвига могут не только грехи и страсти человека. Большими про­тивниками молитвы являются злые духи, которые, зави­дуя молящемуся, всякими способами стараются отвлечь его от молитвы. Зная, какую пользу приносит человеку молитва, они внушают мысли о каких-либо неотложных делах, наводят уныние и тоску, возбуждают гнев, стре­мятся нечистыми помыслами уязвить, осквернить сердце и совесть христианина и сделать этим молитву бесплод­ной. Памятуя, что враг посевает зло через помыслы, хрис­тианин должен всячески противиться им, держать свой ум собранным и внимать только словам молитвы. Тщатель­ное охранение ума преграждает путь греховным внушени­ям и не дает им возможность нанести какой-либо вред (4:40). Кто в молитве прибегает к всесильной помощи Божией, тот всегда сможет выйти победителем в этой борьбе, посрамив гордых и лукавых врагов. Напротив, нерадение к молитве, расслабление в молитвенном подви­ге нередко приводит к духовным падениям и претыканиям (3:444).

Как и всякая добродетель, молитва требует постоян­ного труда и усердия со стороны человека. Успех в молит­венном делании приходит не сразу и бывает иногда пло­дом многолетней внутренней работы христианина над со­бой. Эта работа заключается прежде всего в самоиспыта­нии и понуждении себя к частой и краткой, но усердной молитве. Молиться часто — это не значит всегда читать определенные молитвословия и творить поклоны: ведь для многих христиан по их служебной занятости это не­возможно. Молиться часто — значит во всяком деле и на­чинании возводить ум и сердце к Богу и просить у Него милости, помощи и защиты (3:104). Молиться духом можно в любых обстоятельствах и на любом месте: в пу­ти, в часы работы и отдыха, во время бесед и принятия пищи, в уединении и многолюдстве, стоя, сидя, лежа. Так молились царь Езекия на болезненном одре (Ис. 38, 2), Иона во чреве кита (Ион. 2, 2), три отрока в вавилонской печи (Дан. 5, 24 — 33) (3:104 — 105). Для того чтобы при­обрести постоянную молитвенную настроенность, нужно как можно чаще повторять в уме такие краткие молитвос­ловия, как: "Господи, помилуй", "Господи, помоги", "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного" (5:167, 88). Христианин должен дорожить вре­менем молитвы и помнить, что погибает тот день и час, в которые человек не призывает своего Господа (4:391). Однако, усердно упражняясь в молитве, необходимо пом­нить, что истинная и богоугодная молитва есть дар Боже­ственной благодати. Поэтому тот, кто желает приобрести эту добродетель, не должен надеяться только на свои си­лы, но просить Господа о ниспослании ему этого бесцен­ного дара (3:104).

Итак, на какой бы ступени своего духовного развития ни находился христианин, молитва всегда должна быть верным спутником на его жизненном пути. Молитва искренняя и постоянная необходима как праведнику, так и грешнику: праведник всегда должен помнить, что он имеет праведность не от себя, а от Бога, а грешник должен достигать праведности перед Богом истинной покаянной молитвой (2:326). Даже величайшие грешники не должны оставлять молитву из-за беззаконий своих, но в покаянной молитве всегда прибегать к Богу, ибо их грехи — это кап­ля воды в сравнении с океаном непостижимой Христвой благодати (1:191), которая изобильно подается в молитве каждому человеку и вселяет надежду на утешения в бла­женной вечности.

7. ПОСЛУШАНИЕ

Учение святителя Тихона о послушании имеет важ­ную отличительную особенность в сравнении с учением других православных отцов и учителей Церкви. Святи­тель Тихон рассматривает послушание как христианскую должность по отношению к Богу, а не как добродетель (3:339), и это не только не противоречит православному пониманию значения послушания в деле спасения, но раскрывает его еще полнее и глубже. Рассматривая пос­лушание как обязанность христианина, святитель Тихон тем самым полностью исключает всякую возможность неправильного, юридического толкования учения о спасе­нии, а также возможность рассуждений о человеческих заслугах перед Богом, посредством которых, по учению инославных богословов, человек якобы может спастись (3:62).

В учении святителя Тихона ясно определены смысл и значение послушания Богу, место и роль его в дости­жении вечной жизни, а также глубоко определена взаи­мосвязь послушания с прочими христианскими добро­детелями.

Христианское послушание состоит в том, чтобы пол­ностью покорить "волю свою воле Божией" (3:60), совершенно повиноваться Богу и безропотно выполнять все по­веления Его, причем, делать это как должное, а не ради награды (3:63). Послушание Богу является долгом, обя­занностью и признаком истинного последователя Христо­ва, а не услугой Богу, за которую христианин может по­лучить преимущественное право или гарантию спасения и наследия вечной жизни (3:62). Люди, носящие имя хрис­тиан, то есть Имя своего Бога и Спасителя Иисуса Христа, обязаны Ему "со страхом работать, и не быть ра­бами греха..." (2:370). Однако, хотя послушание Богу яв­ляется христианским долгом и обязанностью, но повино­ваться Богу следует совершенно свободно, непринужден­но, добровольно, искренне, с радостью и любовью, ради любви к Богу (3:60). Оно должно быть потребностью верующего в Бога и любящего Его сердца (3:165). Толь­ко такое послушание может быть истинным, которое не боится трудностей, не избегает опасностей, не требует и не ищет выгоды или славы от людей, но совершается во славу Божию (3:60).

Всесовершенный пример истинного послушания Богу явлен роду человеческому Господом нашим Иисусом Христом в искуплении человечества от греха и вечной смерти. Божий Сын смирил Себя пред Отцом Своим Не­бесным и был послушен Ему "даже до смерти, смерти же крестной" (Флп. 2, 8). Иисус Христос призывает всех людей к послушанию Богу и говорит, что истинные Его последователи должны повиноваться Ему, как Он повино­вался Отцу Своему: "Иже есть от Бога, глаголов Божиих послушает" (Ин. 8, 47) (3:60).

Множество примеров истинного послушания Богу яв­лено и в ветхозаветное время праотцами, отцами, пророка­ми и праведниками. Наиболее яркий пример ветхозаветно­го послушания Богу показал праведный праотец Авраам, который по слову Божию оставил свое отечество, свой род и дом отца своего и пошел в землю чужую, неизвестную. Но еще большего удивления и подражания достойно его послушание, когда он сына своего единородного Исаака, о котором ему было сказано, что "о Исааке наречется тебе семя" (Быт. 21, 12), по повелению Божию вознес на жерт­венник всесожжения (3:60). Искренним и совершенным своим послушанием, выразившим всю глубину его предан­ности Богу, праведный Авраам показал свою глубокую ве­ру в Бога, за что Бог сделал его отцом многих народов (Быт. 17, 4); и все, искренне верующие в Бога и слушаю­щие Его, "суть сынове Авраамли" (Гал. 3, 7) (3:61). Эти­ми и другими подобными примерами из Священного Пи­сания святитель Тихон показывает теснейшую связь, един­ство между христианскими добродетелями: послушанием, верой и любовью. Он обращает внимание христианина на то обстоятельство, что без веры невозможно подражать ни всесовершенному послушанию Господа Иисуса Христа, ни совершенному послушанию Авраама, ибо без веры вообще невозможно угодить Богу (Евр. 11,6) (3:60 — 62). По сло­вам святителя, "где послушание истинное к Богу, там ис­тинная вера в Бога", а "где нет истинного послушания, там нет веры истинной" (3:71). Но во взаимосвязи веры и послушания первенствующее значение имеет вера. Она яв­ляется первопричиной послушания, а послушание — это следствие веры; однако и сама "истинная... вера не может быть без послушания" (3:71). Чистая, живая вера в Бога, в Его всемогущество и всеведение, в Его праведный суд и вечное небесное блаженство с Ним святых делает челове­ка послушным Богу (3:71). А послушание Богу, то есть исполнение Евангелия Христова, исполнение заповедей Божиих является конкретным, практическим выражением истинной веры в Бога (3:64), проявляется в тех делах, ко­торые оживотворяют нашу веру и которые свидетельству­ют пред Богом, что мы имеем ее в сердцах своих и Едино­му Богу работаем (3:177).

Таким образом, между верой и послушанием сущест­вует тесная, взаимообратная связь, в которой первопричи­ной является вера в Бога.

Через веру послушание Богу соединяется с любовью к Нему, поскольку христианская живая вера в Бога рождает любовь и вместе с ней пребывает. Эта главнейшая христианская добродетель, рожденная верой, содействует укреплению христианина в послушании Богу (3:65). Христианин, любящий Бога, должен Ему "послушание показывать", чтобы "Любимого не оскорбить" (4:27). Послушание христианина, оказываемое Богу с искренней верой и глубокой любовью, бывает приятно Богу, и вмес­те с тем оно водворяет в душе человека небесную, благо­датную радость и способствует получению жизни вечной. Святитель Тихон многократно подчеркивает, что "послу­шание наше есть должное Богу, ибо создание Создателю своему должно послушание и почитание отдавати" (3:63), и доказывает это словами Спасителя: "Егда сотворите вся повеленная вам, глаголите, яко раби неключимы есмы: яко еже должни бехом сотворити, сотворихом" (Лк. 17, 10) (3:63). Человек "сам себе спасти не может" (3:63), и "как от вечной смерти, ада и мучения избавляемся, так и вечный живот получаем не нашим, но Христовым послу­шанием", когда "чистосердечно в Него веруем" (3:62).

Следовательно, христианин спасается не своими си­лами, но верою "... о Христе Иисусе" (1 Кор. 1, 30), при­общается Его всесовершенного послушания, Его искупи­тельного подвига и через Него получает "освящение и из­бавление" (1 Кор. 1, 30) (3:63). Послушание Богу — это единственное средство, посредством которого христианин усваивает "дарование Божие — живот вечный о Христе Иисусе Господе нашем" (Рим. 6, 23) (3:63). Господь толь­ко истинно "слушающих гласа Его, и по Нем грядущих, пасет, спасает и отверзает им дверь вечного живота" (3:63).

И напротив, своим непослушанием Богу человек сам себе закрывает дверь вечной жизни (3:65), лишает себя милости Божией, которую получил в святом крещении и подпадает праведному гневу Божию и вечному осужде­нию (3:65). Христианин, уклоняющийся от послушания, лишает себя не только вечных благ, но и благополучия во временной, земной жизни, ибо "плод преслушания" есть казнь как вечная, так и временная (3:69). Напоминая сло­ва Спасителя: "Что Мя зовете, Господи, Господи, и не творите, яже глаголю?" (Лк. 6, 46), святитель Тихон с ис­тинно пастырской любовью разъясняет, что "без истинно­го послушания ничто Богу не угодно": ни исповедание Его имени, ни молитва, ни славословие Бога, ни пропо­ведь Евангелия, ни дар чудотворения (3:67). Христианин, не имеющий истинного послушания Богу, — ложный христианин, и его отрекается Бог (3:65), ибо непослуша­ние Богу — "великое и тяжкое зло" (3:69).

Для возгревания в себе послушания христианин, прежде всего, должен помнить и всегда перед своим ду­ховным взором иметь благость и любовь Божию, сотво­рившую человека и искупившую его от греха (3:64). Кро­ме того, он должен постоянно читать слово Божие, прово­дить время жизни своей в усердной и частой молитве (3:66). Но самым действенным средством, утверждающим христианина в послушании, является его деятельная бого­угодная жизнь, то есть свидетельствование пред Богом ис­тинного послушания "от дел своих" (3:165) — уклонени­ем от зла, исполнением заповедей Божиих (3:71) и вооб­ще жизнью по Евангелию Христову, ибо утверждение в добродетельной жизни есть утверждение в послушании. Противники же Христу не только те, которые не соблю­дают Его учения, но и те, которые противятся Ему жизнью своей (5:118).

Утверждать себя и совершенствовать в послушании Богу человек может во всякое время и во всяком возрас­те. Он должен в течение всей своей жизни стремиться к Богу и оказывать Ему истинное послушание. Но лучшим и благодатнейшим временем для посева и выращивания семян послушания Богу является детский возраст (1:117). Начиная от купели крещения и в продолжение всей дальнейшей жизни христианину необходимо отре­каться от гордости, зависти, злобы, ненависти "и проче­го ветхого Адама злонравия", следовать "благонравию Христову", Его "Божественным нравам" (3:180), доколе не достигнет соединения "веры и познания Сына Божия, в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова" (Еф. 4, 13).

Итак, учение святителя Тихона о послушании в пол­ной мере содействует христианину в достижении высшей цели его бытия — единения со Христом здесь, на земле, и в Царстве Небесном.

8. НАДЕЖДА

Христианину в созидании своего спасения, в шество­вании узким путем в жизнь вечную действенную помощь и силу оказывает благодатная уверенность в достижении вожделенных вечных благ, которые "уготовал Бог любя­щим Его" (1 Кор. 2, 9). Именно эта наша несомненная уверенность в том, что Бог непрестанно заботится о нас, о нашем спасении, уверенность, что Он не лишит нас Сво­ей благодатной помощи и исполнит Свои обетования, и выражает собой христианскую надежду. Более кратко можно сказать, что "христианская надежда есть жизнь вечная" (2:115). Такое понимание святителем Тихоном сущности христианской надежды согласуется с определе­нием ее святыми отцами Второго Вселенского Собора. Оно утверждено ими в православном Никео-Цареградс-ком символе веры и принято Вселенской Христовой Церковью (2:115).

Источником вечной жизни, которую христианин на­деется получить, по свидетельству Священного Писания, есть Господь наш Иисус Христос (1:96 — 97), и только ве­рующий в Него "имать живот вечный" (Ин. 6, 47) (1:198). Поэтому святитель Тихон с полным основанием называет Иисуса Христа, сидящего одесную Бога Отца, надеждою христиан (1:198). Эту надежду каждый верую­щий во Христа должен носить в своем сердце и твердо ве­рить, что Бог поможет ему во всем и подаст все нужное и полезное для его спасения. Такой человек способен "на Его единого, яко Искупителя и Спасителя, надеяться; кроме Его, к получению вечного спасения, посредствия не знать и по примеру Его смиренно, кротко и терпеливо жить на земле" (4:159).

Кроме того, под именем христианской надежды сле­дует понимать такое чувство христианина, когда он и умом своим, и сердцем, и волею полагается на одного Бо­га, на Его высочайшую премудрость, на Его всесовершен-ную любовь к человеку, на Его всемогущество и правосу­дие (2:319-320; 3:198).

Далее, христианская надежда определяется у святи­теля и как добродетель, "которая подвизается противу диавольских козней... противу упования на все то, что кро­ме Бога", потому что христианская надежда не только по­могает христианину побеждать диавола, но и побуждает его к деятельному участию в созидании своего спасения (2:320).

По замечанию святого отца, надежду как уверен­ность в получении желаемых плодов своего труда — ду­ховного или физического имеет в своем сердце каждый человек. Однако источник надежды, ее предмет, проч­ность и цель у каждого человека различны и зависят от степени его духовно-нравственного развития. Не все лю­ди имеют один источник, одно основание своей надежды. Земледельца побуждает к труду надежда получения пло­дов, торговец принимается за торговлю, надеясь приоб­рести богатство, воин подвизается в надежде победы и славы, ученика побуждает к учению надежда приобрете­ния знаний и мудрости (2:115). Одни люди надеются на людей, на их мнимое величие и могущество, забывая о Боге, другие возлагают надежду на свое богатство, третьи — на свой разум, четвертые — на свою силу. Иные надеются на деньги, иные — на время или случай, иные — на что-либо другое. Такие люди, хотя и именуют себя христианами, но надежду имеют не христианскую. Это — люди плотские. Они, "по плоти и миру сему жи­вущие, на честь свою, на богатство... надеются и ...защищения и помощи от них просят" (3:17). Истинные же христиане имеют в своем сердце надежду не для получе­ния временных благ, но вечного упокоения в Боге (2:318). Эти верные рабы Божий оставили суетную, лож­ную надежду и "к единому Богу, яко отроча малое к ма­тери своей" прибегают (3:17), прилепляются к Богу с на­деждой на исполнение Его обетования. "Еда забудет же­на отроча свое, еже не помиловати исчадия чрева своего? Аще же и забудет сих жена, но Аз не забуду тебе, глаго­лет Господь" (Ис. 49, 15) (3:17). Такая надежда на Бога никогда и никого не посрамляла и не посрамит. Надежда же на людей есть ложная и обманчивая. В день смерти че­ловека оставят друзья и братья, сила и разум, честь и богатство и ничем не смогут помочь ему.

Ложная надежда строго запрещается Богом, потому что она ведет человека ко греху и вечной смерти. Имею­щие ложную надежду на человека, а не на Бога, на творе­ние, а не на Творца впадают в грех тем, что нарушают за­поведь Божию: "Аз есмь Господь Бог твой... Да не будут тебе бози инии, разве Мене" (Исх. 20, 1—3) (2:319). Этой заповедью Господь повелевает человеку, чтобы он испове­довал единого Бога и на Него одного надеялся. Надею­щийся на кого бы то ни было, кроме Бога, не верует в Бога, хотя и исповедует Его устами своими, ибо "веровать Богу и на создание Его надеяться невозможно" (2:319). Такой человек отступает от Бога сердцем и самого себя осуждает на вечную смерть, ибо только истинная надежда на Бога есть жизнь вечная и свет душевный, а ложная на­дежда есть тьма душевная и вечная смерть (4:379). Она так омрачает душу человека, что делает ее неспособной к молитве и богообщению (2:319).

Святитель Тихон словами Священного Писания: "Проклят человек, иже надеется на человека и утвердит плоть мышцы своея на нем, и от Господа отступит сердце его" (Иерем. 17, 5) напоминает христианину о том, что ложная надежда не только неизбежно приводит его к веч­ной смерти, но, что самое страшное и ужасное, навлекает на него проклятие Божие (2:318). Вот почему ложная на­дежда скорее всего может быть названа (да такой она и является) сетью диавола, которой он улавливает челове­ка, уводит от Бога и погубляет его. Чтобы избежать этой сети вражией, надо учиться, "по примеру Давида святого, ни на что, ни на силу, ни на честь, ни на мудрость, ни на богатство, ни на что иное уповать, но только на единого Бога и к Нему единому в скорби, печали и всяких напас­тях прибегать, помощи и защищения просить: яко един Он может нас избавить и спасти" (1:204).

И если ложная надежда всегда утверждается и зиж­дется на временных, земных благах, то истинная и совер­шенная христианская надежда имеет своим основанием "помощь Вышняго и милостивый Промысл Творца свое­го" (1:45). Только такая надежда приносит великое благо человеку. Сам Господь устами пророка говорит: "Благо­словен человек, иже надеется на Господа, и будет Господь упование его" (Иерем. 17, 7) (2:318). Только через истин­ную надежду на Бога христианин постигает вечную жизнь, "Христом приобретенную" (1:155). И ради дости­жения вечной жизни и блаженства с Господом христианин должен стремиться при помощи Божией к приобретению и утверждению в себе истинной христианской надежды. "Хотящему убо истинную и непоколебимую иметь надеж­ду, должно от всего создания сердце свое отвратить, и ни на что тое не надеяться, но на единого Бога все упование возложить в счастии и несчастии и от Него единого искать и ожидать без сумнения милости" (2:321).

Кроме того, надежду делает твердой и непоколеби­мой размышление о свойствах Божиих: всемогуществе, премудрости, благости, вечности и непременяемости Бога (2:321).

Всемогущество Божие показывает христианину, что Господь истинно и непреложно может даровать ему веч­ное блаженство и что надежда на Бога не может быть тщетной. Она "и во время смерти и после смерти не пос­рамит его" (2:320). Премудрый Господь знает, как помочь верному рабу Своему и какой найти способ для его спасения.

Благодать и милосердие Бога так велики, что могут покрыть множество грехов христианина, лишь бы послед­ний пожелал осознать их и принести покаяние. Преблагий Господь не может не милосердствовать по отношению к человеку. Он Сам призывает: "Приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы" (Мф. 11, 28). Господь Сам ищет нашего спасения, мы должны только обратиться к Нему с верой и надеждой. Памятуя о Боге, христианин тем самым укрепляет в своей душе надежду на свое спасение (2:321).

Не менее действенным средством в укреплении ис­тинной надежды является чтение или слышание Священ­ного Писания. Слово Божие подобно живому источнику утоляет духовную жажду христианина и влечет его ум и сердце к высшим сферам небесной жизни. Кроме этого, надежда христианская укрепляется и от размышления о Божиих благодеяниях, оказанных нашим отцам прежде: "На Тя уповаша отцы наши: уповаша и избавил еси я. К Тебе воззваша, и спасошася: на Тя уповаша, и не по-стыдешася" (Пс. 21, 5 — 6). Такие размышления о действенной и постоянной помощи Божией укрепляют на­дежду христианина, вселяют уверенность, что надежда на Бога не посрамит, ибо Он всех одинаково милует, всех одинаково принимает: "несть бо на лица зрения у Бога" (Рим. 2, 11) (2:321).

Истинная надежда в свою очередь привлекает собой другие христианские добродетели, которые взаимосвяза­ны и имеют взаимообратное действие. Все вместе они со­ставляют единый и цельный путь христианина к соверше­нству, к Богу, ко спасению (Мф. 5, 48). Наиболее тесно христианская надежда связана с верой и любовью. Имен­но в этих трех добродетелях заключается почитание Бога человеком: без веры и надежды невозможно Богопочита-ние (3:349). Если вера "есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом" (Евр. 11, 1), т.е. в том, что существует Творец и Промыслитель мира, все дивно соз­давший и всем правящий мудро, и что искупление чело­веческого рода совершено Сыном Божиим, то христианс­кая надежда есть уверенность в получении от Бога "ожи­даемого", уверенность в том, что цель творения мира и его искупления будет достигнута. "Надежда на Бога от ве­ры неотлучна" (3:24), но всегда с нею "совокупно пребы­вает" (3:349), ибо как истинная вера утверждается в Бо­ге, так и истинная надежда имеет Его единственным сво­им источником (3:198). Если человек возлагает надежду свою не на Бога, а на человека или какое-либо иное соз­дание, то истинная вера бежит от него. Истинная вера "зрит" Бога, рождает у христианина надежду на Бога, на­учает надеяться только на Него (3:17).

Кроме того, христианская надежда тесно связана и с терпением. Терпением она укрепляется и терпением испы-тывается. Надежда без терпения быть не может (2:322). Христианин, имеющий надежду на Бога, без сомнения ве­рит, что получит от Бога просимое и желаемое. Он не тре­бует, чтобы Бог подал ему ожидаемое незамедлительно, когда хочется ему, но терпеливо ждет, зная, что Бог по­даст ему все в свое время, когда это будет полезно и спа­сительно.

Даже во время испытаний надежда остается верной Создателю. Скорби еще более укрепляют ее, делают твер­дой и непоколебимой. Различные невзгоды и напасти об­ращают человека к Богу, научают на Него надеяться и у Него одного просить помощи и заступления. Вот почему скорби являются основанием надежды. При их помощи она рождается, ими утверждается и в них познается (1:196). Вместе с тем скорби способствуют распознанию истинной надежды от ложной. "Искушение показует, на кого мы надеемся, на Бога или на человека, или на иное создание. Кто в нужде своей к кому прибегает и помощи ищет, на того и надеется. К человеку ли прибегаешь и по­мощи ищешь от него в какой беде — на человека, а не на Бога надеешься. Через богатство и дары от напасти избавляешься — на богатство, а не на Бога надеешься. Через разум и хитрость и коварство свое тщимся избавитися — на себе, а не на Бога надеемся. Через сан и достоинство свое хощешь избавитися — на честь и сан свой надееши-ся, а не на Бога" (4:325).

Иногда Господь испытывает христиан в их верности и истинной надежде через отнятие временных благ — ли­шение здоровья, чести, богатства, мира, тишины или по­сещением различными злостраданиями. Но самое тяжкое испытание бывает, когда в сердце грешного человека вос­стают лукавые помыслы и внушают ему, что "несть спасе­ния ему в Бозе его" (Пс. 3, 3) (2:322). Внушение отчая­ния в спасении — это коварное оружие диавола; побуж­дая ко греху, он сначала убеждает его в милосердии Божием, а когда человек совершит грех, то он представ­ляет ему правосудие Божие, внушает ему, что спасение теперь для него невозможно. Так он стремится ввергнуть человека в бездну отчаяния и через это отдалить его от Бога. И только надежда христианина на Бога разрушает эту хитро расставленную диавольскую сеть. Она уверяет христианина, что Бог слушает и принимает грешников, перестающих грешить и кающихся. Об этом, по словам святителя Тихона, имеется много свидетельств в Священ­ном Писании. Господь услышал покаяние Манассии, ца­ря Иудейского, услышал ниневитян, покаявшихся от про­поведи пророка Ионы, услышал блудницу, омывшую сле­зами свои грехи, принял блудного сына, оставившего свои беззакония (2:323). Таким образом, в этом искушении нужна твердая надежда и упование, подобное упованию Авраама, который "паче упования во упование верова" (Рим. 4, 18) (2:322). В таких случаях, чтобы победить эти злые помыслы и укрепить надежду, христианину необходимо помнить об обещании Божием грешному человеку: "Еда хотением восхощу смерти грешника?" (Иез. 18, 23) (2:322).

Истинная, живая надежда на Бога требует от челове­ка постоянной деятельной борьбы с искушениями и терпения злостраданий. А это в свою очередь приводит хрис­тианина к получению благ вечной жизни, в то время как бездеятельная надежда слабеет, мертвеет и совсем исчезает.

Человек, имеющий христианскую надежду, не может жить, как ему хочется, не может быть пассивным, безуча­стным наблюдателем, ожидающим исполнения обетовании Божиих; он постоянно бодрствует и прилагает труды к трудам. Тогда надежда чаемого добра поощряет человека и укрепляет его в подвиге (4:377). Здесь проявляется вза­имообратная связь надежды с добродетелью: надежда подвигает на добрые дела, а доброделание укрепляет на­дежду. При добродетельной самоотверженной жизни и чистоте совести в душе христианина появляется твердая надежда и дерзновение к Богу, а надежда в свою очередь ободряет дух среди самых трудных обстоятельств, возбуждает ревность на пути ко спасению.

Спасительная сила истинной надежды проявляется во всех сторонах христианской жизни. Она способна сделать действенной молитву христианина к Богу. "Про­си с надеждою, — говорит святитель, — и приимеши: ве­рен бо есть Рекший: просите и дастся вам" (Мф. 7, 7) (1:67).

Надежда на Господа помогает христианину в борьбе с диаволом и всяким грехом. Кроме того, она тесно свя­зана с покаянием и даже лежит в основе покаяния, пото­му что уверенность в любви Божией к человеку в том, что Бог не хочет, чтобы кто погиб, "но да вси в покаяние при-идут" (2 Петр. 3, 9), позволяет согрешившему человеку не отчаиваться в своем спасении, помогает ему отстать от грехов и каяться в них (2:323).

Проведенный краткий анализ учения святителя Ти­хона о христианской надежде показывает, что без надеж­ды на Бога спастись невозможно, ибо, по словам святи­теля, христианская надежда есть жизнь вечная (2:115), Сам Иисус Христос, Который "одесную Бога сидит" (1:198).

9. ПОКАЯНИЕ

По учению Святой Православной Церкви, покаяние является вторым крещением. Возрожденный в Таинстве Крещения христианин после совершения греха снова ду­ховно умирает и, если он пребудет в этом состоянии до смерти, то он лишает себя всего того, что даровал Господь человечеству Своим пришествием на землю. Милосердие Божие не оставляет человека согрешающего и после кре­щения. Оно дает ему еще одно примиряющее средство — покаяние, которое является уже последним даром милос­ти Божией для спасения грешника. Поэтому перед всяким человеком стоит единственный выбор: или каяться и иметь вечную блаженную жизнь, или оставаться во грехах и навлечь на себя вечное осуждение. Иного пути нет. Сле­довательно, христианин, истинно желающий спасения, обязан прибегать к покаянию.

Истинное покаяние состоит не только в исповеди со­деянных грехов перед духовником в какое-то определен­ное время; оно должно стать для христианина целожиз-ненным подвигом на всех ступенях его нравственного раз­вития, постоянным спутником на пути достижения Царства Небесного.

Ввиду такой важности и необходимости покаяния святитель Тихон Задонский придает ему величайшее зна­чение в деле спасения христианина. Он широко и многос­торонне раскрыл в своих творениях сущность истинного покаяния и на многочисленных примерах очень ярко по­казал всю его спасительную силу. Считая покаяние одной из основ, на которой должна созидаться духовная жизнь христианина, он прежде всего старался возбудить в своей пастве чувство покаяния, являющееся началом всех видов христианского подвига (1:108; срав. 5:21, 325).

Покаяние необходимо не только потому, что христи­анин строит на нем свою жизнь и духовные подвиги; оно является и первейшим средством для внутреннего усвое­ния спасительных плодов искупления, совершенного Господом нашим Иисусом Христом. Сама Кровь Христова, пролитая на кресте за спасение мира, призыва­ет всех к покаянию (2:219), потому что она для того и ли­лась из ран Христовых, чтобы принести людям свои пло­ды, которыми являются "обращение, покаяние, новая жизнь, отпущение грехов и спасение" (3:167). Господь со Своей стороны сделал все, чтобы спасти человека. Однако бесценная искупительная Жертва Христова в некающих­ся христианах не приносит плода. Кто не слушает голоса Сына Божия и не оставляет своей греховной жизни, для того ни Христос, ни Его Евангелие, ни смерть, ни воскре­сение не приносят пользы (4:291; срав. 5:122). И это "не от стороны Христовой бывает, но от стороны нехотящих каятися и пользоватися Его смертию" (3:167).

Такое состояние христианина святитель называет страшной неблагодарностью по отношению ко Христу Спасителю, "дражайшей Своей Кровью искупившему ду­ши наша к вечному животу". И действительно, какая мо­жет быть большая наша неблагодарность, когда "небес­ные блага, неоцененной Его (Христа) Кровью снискан­ные, оставляем и ищем тленных земных" (2:270), кото­рые не приносят для спасения души никакой пользы (4:320). Милосердный Господь здесь, на земле, призыва­ет всех грешных к покаянию и принимает их. "Ныне, — говорит святитель, — милует Господь ищущих милости от Него, помогает обращающимся и подвизающимся в деле спасения, слушает воздыхания сердечные, исполняет про­шения и оставляет грехи" (3:39).

Во время земного странствования человек имеет ве­ликую возможность изменить качества своей души, духов­но переродиться, посредством покаяния. Оно, как един­ственная надежда на спасение, дается человеку только в этой жизни, а для перешедших в иной мир покаяние не­возможно. Тогда наступает иное время — время суда и воздаяния, когда правда Божия требует ответа не только за нераскаянные грехи и беззакония, но и за каждое праздное слово (3:276). Если сейчас Господь по Своей милости призывает на покаяние, милует и помогает, то тогда "заключаются двери милосердия", прощение не имеет места, воздыхания и слезы не приносят плода (3:276; срав. 1:194). Чтобы в день Страшного суда не по­стыдиться перед всем миром — ангельским и человечес­ким, надо быть внимательным к голосу своей совести и слову Божию, которые способны ограждать христианина от греха, удержать его от нарушения заповедей Божиих (2:168). И пока душа пребывает в теле, для человека всегда открыт путь покаяния, а значит, и спасения.

Святитель Тихон Задонский, призывая верующих к покаянию, часто обращался к ним со словами апостола: "О человече! или о богатстве благости Его и кротости и долготерпении нерадиши, не ведый, яко благость Божия на покаяние тя ведет?" (Рим. 2, 3 — 4). Святой отец, же­лая привести грешников в чувство покаяния, напоминает, что Господь медлит с наказанием грешника, долготерпит, не желая его погибели и ожидая его обращения (4:95). Но тот грешник, который не заботится об исправлении своей жизни, является презрителем не только вечного закона Божия, но и Самого Бога. Он прогневляет Творца свои­ми злодеяниями, отвращается, отступает от Него и, доб­ровольно предав себя в руки своего врага — диавола, тем самым уготовляет себе погибель (5:66). Такой человек своими делами уподобляется князю тьмы, "яко злого его семени злые плоды творит". И как диавол постоянно про­тивится и не покоряется Богу, так и нераскаянный греш­ник противится своему Спасителю и не слушает Его голо­са, призывающего на покаяние (2:128 — 129). Поэтому Господь наш Иисус Христос как праведный Судья, опре­деляя на Страшном суде участь нераскаянных грешников, скажет им: "Идите от Мене проклятии, во огнь вечный, уготованный диаволу и ангелом его" (Мф. 25, 41). И тог­да нераскаянные грешники, хотя и христиане, но, как го­ворит святитель, пребывшие ложными и неверными, от­лучаются от среды верных чад Божиих, как козлища от овец, отлучатся от святых ангелов и Самого Бога и с неутешным плачем, ужасом и отчаянием пойдут в огнен­ное озеро на вечное мучение (4:97, 310).

Господь как кроткий Царь терпит бесчиния Своих рабов, не отнимает от них Своей милости и разными спо­собами ищет их обращения (4:412). Отвращающегося Он не отвращает и отступившего снова призывает к покаянию (2:225), а когда обращается грешник, то с любовью при­нимает его (1:152). Это долготерпение Божие является для грешника немаловажным средством, побуждающим его на покаяние. Поэтому кающийся должен приносить сугубое благодарение Богу за то, что ему вместо казни да­руется Богом время на покаяние, исправление и творение добрых дел (2:211).

Однако диавол, исконный враг рода человеческого, старается увести грешника и от этой милости Божией. Он простирает свои сети на грешных, идущих по его стопам, и внушает им мысль отложить время покаяния до тяже­лой болезни, до старости или даже до смерти (1:187). Вот почему святитель Христов как опытный духовный настав­ник и как мудрый пастырь особенно предостерегает хрис­тиан от этой козни диавольской. "О человече, — пишет он, — отлагание покаяния до болезни, до старости и до смерти есть прелесть ума, крайнее нерадение о спасении и кознь диавола" (2:35). Откладывающий свое покаяние ожесточается подобно фараону, не слушает призыва Божия и подвергает себя опасности при случае внезапной смерти лишиться всякой надежды на спасение (2:46). С другой стороны, откладывание покаяния указывает на не­радение грешника о своем спасении, что является еще большей опасностью, потому что покаяние при тяжелой болезни или при смерти не всегда бывает полноценным. У немощного, говорит святитель, нередко и покаяние быва­ет немощное, а у умирающего — мертвое (1:116). Кроме того, тяжелобольные иногда теряют дар речи, часто быва­ют не в полном сознании; эти и многие другие причины являются для них непреодолимым препятствием для при­несения истинного покаяния (1:116). Притом отлагающий покаяние до конца своей жизни тем самым оскорбляет Бога, потому что жизнь человеку дана для прославления Имени Божия, а некающийся грешник, проводя ее для угождения своей плоти и диаволу и намереваясь каяться лишь тогда, когда оканчивает свою земную жизнь, т.е. когда уже не может грешить, тем самым не выполняет своего высокого назначения (2:223; срав. 1:116). Вот по­чему христианин должен не последние дни, но моло­дость — лучшую часть своей жизни — посвятить Богу, угождать Ему и каяться в грехах. Только в таком случае он может быть готовым отойти в вечность с доброй надеж­дой на свое спасение (5:318). Когда человек истинным сердцем и своевременно обращается ко Господу, то он ос­вобождается от прикрывающей его бедственное состояние греховной завесы и явно видит свои заблуждения и поги­бель, и тогда у него появляется желание исправить свою жизнь и творить в оставшееся время плоды, достойные покаяния (4:66).

Следует отметить, что иногда диавол и истинно пока­явшихся смущает напоминанием прежде содеянных гре­хов, чтобы привести их в уныние и даже в отчаяние о сво­ем спасении. Христианин должен победить и это искуше­ние злой силы. Он должен верить и знать, что сила зла не может преодолеть всемогущества и благости Божией, что всякий помысл, говорящий о невозможности покая­ния, есть сатанинское внушение (3:114). Для борьбы с этим искушением христианину, приносящему покаяние, необходимо не только удерживаться от первых грехов, но и стараться совершать добродетели, творить плоды, дос­тойные покаяния, и тем самым он сможет легче отразить нападения искусителя (1:151). Таким христианам святи­тель Тихон внушал, чтобы они, отстав благодатью Божи­ей от грехов, не смущались при воспоминании об этих грехах, но надеялись на милосердие Божие, ибо грехи их прощены и Господь подает им Свою милость (2:242). Для того и пришел в мир Христос, чтобы грешников спасти, поэтому и "радость бывает на небеси о едином грешнице кающемся" (Лк. 15, 7) (1:152). Свою милость к обраща­ющемуся грешнику Господь утвердил даже клятвой, и это с той целью, чтобы он не сомневался в своем покаянии. "Живу Аз, — говорит Господь, — не хощу смерти греш­ника, но еже обратитися нечестивому от пути своего и жи­ву быти ему" (Иез. 33, 11) (1:152). Таким образом, обра­тившемуся и со смирением и сокрушением исповедующе­му грехи свои Отец Небесный, без сомнения, с радостью оставит их, покроет своим милосердием и не помянет их на Страшном суде (3:111; срав. 1:16), потому что это Его святое хотение и плод искупительных страданий Спасите­ля (4:278). Ради этой великой милости Божией христиа­нин должен уклоняться от всего греховного, а для этого ему необходимо как можно чаще рассматривать свои дела и поступки, строго испытывать их и направлять к спаси­тельной цели. Более того, кающийся обязан возненави­деть грех и полностью оставить его. Для этого он в пер­вую очередь должен, рассуждая о своей греховности, прийти в истинное раскаяние, которое состоит в сожале­нии и сердечном сокрушении о беззаконных своих поступ­ках, и со стыдом осудить себя за них перед всевидящим Богом и просить прощения (4:38).

В этом случае кающийся признает себя достойным всякого наказания, начинает осуждать свои поступки, укорять, гневаться и негодовать на себя, и, таким обра­зом, его сердце наполняется болезнью и печалью (5:96). Признав себя ниже всей твари, грешник видит, что он действительно недостоин ни малейшего Божьего благоде­яния, и от исполненного печалью сердца вырываются воз­дыхания, слезы и плач, которые и свидетельствуют об ис­тинной "печали по Бозе, покаяние нераскаянно во спасе­ние соделовает" (2 Кор. 7, 10) (5:18). Сердечная печаль "по Бозе", по словам святителя Тихона, не только очища­ет душевную скверну, но и удерживает от поползновения к греху, а слезами, проливаемыми при этом, "сетующая и скорбящая душа прохлаждается, как дождем воздух" (2:230). Такую именно печаль все согрешившие перед Господом и обратившиеся к Нему с покаянием должны иметь не от страха вечных мучений за свои злодеяния, но от сожаления, что они Бога оскорбили (3:260). И Сам Сердцеведец Господь, "исцеляющий сокрушенныя серд­цем и обязующий сокрушения их" (Пс. 146, 3), не замед­лит посетить в печали находящуюся душу и подать ей Свое спасительное утешение (3:358; срав. 2:301). Только тогда освободившаяся от бремени греха душа, сокрушен­ная печалью и утешенная благодатью Святого Духа, смо­жет предстать пред Богом как бы лицом к лицу и не толь­ко слушать каждое евангельское слово с вниманием как повеление, исходящее из уст Самого Бога, но и усердно стараться исполнять его (2:58).

Для немощного человека совершить самостоятельно такое пробуждение и всецелое восстание от греховного сна бывает очень трудно и даже почти невозможно. Здесь требуется особое действие Божие. Пасть в грех, заблу­диться от истинного пути и погибнуть человек может сам, но восстать, обратиться и спастись без Бога не может. Господь каждому человеку дает Свою благодать, призы­вающую и обращающую от греха, и кто принимает ее и идет вслед за ней, тот спасается силой Божией, а кто про­тивится ей, тот остается вне спасительного ковчега (2:87 — 88). Святитель Тихон, ссылаясь на Священное Писание Ветхого Завета, говорит, что для вразумления грешников Господь посылал к ним пророков, дабы возвес­тить им путь спасения. Затем, приняв на Себя плоть, и Сам Он вступил на это великое и чудное дело, лишь бы "взыскать и спасти погибшего" (Лк. 19, 10) (2:227). Как Отец человеколюбивый, Бог призывает грешника на пока­яние различными способами: то через внутренний голос совести, то обещанием временных и вечных благ, то, нап­ротив, напоминанием о смерти и вечных муках. Свобод­ной же воле человека предоставляется выбор: или отклик­нуться на Божий призыв, или остаться глухим к нему и коснеть в бездне своих грехов (1:150; срав. 2:217). Если грешник по своей ожесточенности избирает все же последнее и остается нераскаянным, Господь употребляет еще один способ для его обращения — обличение от людей. Такое обличение святитель Тихон Задонский сравнивает с зеркалом, которое показывает все пороки на лице, какие бы они ни были; подобным образом и обличительное сло­во бывает способно раскрыть душевные пороки в грешни­ке и заставить его загладить их покаянием. Через сильное обличительное слово удобнее возбуждается его спящая со­весть, которая, в свою очередь, может привести человека в покаянное чувство, а затем и к истинному покаянию (2:167 — 168). Но если и это средство пренебрегается грешником и он продолжает вести беззаконную жизнь, тогда его, как ожесточенного и нераскаянного, постигает суд Божий (1:150).

Предостерегая христианина от такой страшной учас­ти, святитель Тихон призывает его к спасительным раз­мышлениям о содеянных грехах. А это в свою очередь сможет привести христианина к познанию мерзости греха и тяжелых его последствий, к осознанию, что грех есть величайшее зло, что все бедствия временные и вечные происходят от него, что именно он есть корень всех зол как в этой, так и в будущей жизни. Действенным сред­ством, помогающим прийти к спасительному сокрушению сердца, служит сопоставление своей греховной жизни с законом Божиим (3:13), которое, как "молотом, печалью сокрушает сердце", а к сокрушенному сердцу не замедлит прийти и Евангельское утешение (5:104). Познав, таким образом, свои немощи, грешник, естественно, придет к са­моуничижению перед Богом и людьми, увидит, что и ум его помрачен грехами, и душа осквернена, и тело растлен­но, и потому "вменяет себя как дом или град опустошен­ный и разграбленный, или как путника, впадшего в раз­бойники" (5:26). Имея в себе такие чувства, грешник на­чинает понимать, что и на слово обличительное не долж­но ему никогда гневаться, потому что оно направлено не с целью унизить его человеческое достоинство, но против его греховных привычек (2:167 — 168). Далее, рассуждая о гибельности и крайней опасности своего греховного сос­тояния, человек может прийти, наконец, в разумение то­го, что земная его жизнь неумолимо быстро сокращается и что нечаянно может постигнуть его смерть (4:151).

Немаловажным средством, возбуждающим человека от смертной греховной спячки, служит воспоминание о вечных мучениях. "Вечная смерть или адское мучение сильно есть подвигнути человека к обращению", — пишет святитель Тихон (2:221). Несомненная вера в то, что бу­дут, по слову Господа, вечные муки для нераскаянных грешников, способствует коренному изменению, обновле­нию и очищению всех помышлений и чувствований чело­века. Страх будущего Суда, как огонь, поедает нечистоту сердца и приготовляет его к принятию евангельского уте­шения. Внутреннее состояние человека при этом исправ­ляется, появляется сердечная молитва, внимание к себе и частые воздыхания. Осознавая суетность земных благ и утешений, грешник отвращается от мирских, греховных сладостей и со всей серьезностью начинает вести борьбу с греховной скверной.

С другой стороны, к истинному покаянию приводит и размышление о Царствии Небесном и блаженной жизни праведных. Памятование о блаженной вечности возбужда­ет в христианине сильное желание оставить грех и провес­ти дни своей земной жизни в доброделании. А это, в свою очередь, не только настраивает душу на истинное покая­ние (5:109), но и способствует к возвышению мыслей че­ловека от вещей временных к вечным.

Таким образом, цель этих душеспасительных раз­мышлений заключается в том, чтобы создать в душе хрис­тианина постоянное покаянное настроение, ибо истинное покаяние есть не кратковременное или периодическое вос­поминание и сокрушение о своих грехах, но целожизнен-ный подвиг, постоянная душевная настроенность, занима­ющая исключительно важное место в деле спасения каж­дого христианина. Это же покаянное настроение является первейшим средством и в деле подготовления христианина к принятию бесповоротного решения исправить свою жизнь, дать ей совершенно другое направление, чтобы стать действительно новой тварью во Христе (5:161), и всячески беречь себя от новых падений, как от смертонос­ного яда (2:231; срав. 2:127). Отсюда покаяние есть пол­ный духовно-нравственный переворот в человеке, карди­нальная перемена его внутренних настроений, стремлений и самой жизни (1:36), то есть истинно кающийся должен умереть греху и жить для Бога, "ибо и греху и Богу жить и миру и Христу работать невозможно" (5:30). Умирание же, по учению святителя, заключается в окончательном оставлении греха, а жизнь для Бога — в творении плодов, достойных покаяния. Эти плоды, или добродетели, явля­ются следствием полной духовно-нравственной перемены и исправления сердца и всего внутреннего состояния в лучшее (1:144). Как сосуд, очищенный и наполненный благовонием, и вне себя издает благоухание, так и душа, очищенная от зла и наполненная добрыми мыслями и нра­вами, естественно, и вне себя творит все доброе, сообраз­ное внутреннему состоянию (3:199). Внутреннее перерож­дение при покаянии является источником добрых дел и слов, но прежде всего, как видно из творений Задонского подвижника, оно есть основное условие для приближения кающегося грешника ко Христу и единения с Ним. "Не ногами, но сердцем приходим ко Христу, — говорит свя­титель, — не пременением места, но пременением воли и нравов" (4:308). Тогда и Христос, как Отец чадолюби­вый, Сам приходит к ищущему Его грешнику и подает ему Свою милость (2:37).

Но кто не заботится о стяжании плодов покаяния, а повторяет те же грехи, тот далек от спасительного пути, прельщает свою совесть и остается духовным мертвецом (2:235). Да и как может ожидать оставления грехов от Бога тот, кто сам их оставить не хочет, но после покаяния снова возвращается к ним? Такое ложное покаяние гово­рит о том, что кающийся не имеет твердой веры во Христа (3:165). И если истинно кающийся христианин всем своим существом устремляется к Спасителю с твердой верой и надеждой на то, что Господь, будучи любвеобильным Отцом, примет его, как возвратившегося блудного сына, и простит ему всякое согрешение, то, наоборот, возвраща­ющийся после покаяния к тому же греху тем самым пока­зывает не только свою неблагодарность Богу, но и мало­верие. Вот почему, по словам святителя, Господь не про­щает ему грехи (1:115), а покаяние в таком случае оста­ется только церемонией, обрядом, совершаемым перед ду­ховником и не приносящим никакой пользы (3:347).

Чтобы покаяние стало действительно основой духов­ной жизни христианина, для этого ему необходимо конт­ролировать каждый свой поступок, слова и мысли, так чтобы при малейшем нарушении заповедей Божиих спе­шить возвратиться с греховной стези на праведный путь к Богу. Так постепенно покаяние сможет перейти в навык, способствующий постоянной, повседневной духовной трезвенности.

Поскольку христианин, говорит святитель Тихон, не знает дня своего отшествия из этого мира, то и повседнев­ное покаяние его должно быть как бы перед самой смертью (5:319). При этом святитель советует христиани­ну учитывать, что Господь не столько смотрит на время, проведенное в покаянии, или на слова молитв, сколько на усердие и сердечное расположение кающегося (1:8; срав. 1:151).

Для того чтобы показать кающимся христианам действенность покаяния, его силу и результат, Задонский святитель в своих сочинениях приводит множество приме­ров из истории Ветхого Завета, которые наглядно показы­вают, что Господь не отвергает ни одного кающегося, но, наоборот, ждет покаяния от грешника и всякому обраща­ющемуся подает Свою Божественную благодать, вспомо­ществующую ему на этом пути. Покаяние подобно горе, на которой спасся праведный Лот от гнева Господа, попа­лившего Содом и Гоморру. На эту спасительную гору призывает святитель всех хотящих спастись: "Бежи убо, бежи, грешниче, в сию гору, пока еще гнев Божий, как огнь от Господа с небесе, не спал, и не озирайся вспять" (2:220). Бог также простил ниневитян, беззаконновав-ших, но покаявшихся, помиловал Манассию, царя Иу­дейского, и принимал после покаяния народ израильский, многократно отступавший от Него. В Новом Завете также имеется бесчисленное множество примеров, являющих милосердие Божие к кающимся грешникам: апостол Петр, трижды отвергшийся от своего Учителя и плакавший о своем согрешении, с любовью принят в лик апостольский; мытарь, великий грешник, "во едином часе ко Христу во­зопивший", получил прощение; грешнице плакавшей "от­пущены грехи многи"; разбойнику, на кресте покаявше­муся, двери рая отворены. И вообще Господь устами про­рока говорит: "Не хощу смерти грешника, но еже обра-титися и живу быти ему" (Иез. 33, 11) (1:8; срав. 2:229).

Раскрывая на приведенных примерах величайшую спасительную силу покаяния, святитель Тихон призывает всех христиан совлечься греховного рубища и покаянны­ми слезами "убелить ризы душ своих", чтобы по смерти непостыдно явиться Лицу Божию и войти в небесный чер­тог Христов для вечной жизни (4:378). Покаяние не толь­ко готовит христианина к вечной жизни и указывает путь в нее, но, сопровождая до гроба, отверзает ему и самые врата рая (5:105). Как пишет святой отец, покаяние есть и воскресение духовное. Пока человек находится во гре­хах, он, хотя и живой телесно, но духовно мертв. Поэто­му через покаяние ему следует воскреснуть духом еще при жизни на земле, чтобы и в день всеобщего воскресе­ния воскреснуть не для осуждения, но для вечной жизни на небесах (Ин. 5, 29) (2:235).

Итак, когда грешник в глубине своего сердца осозна­ет свою греховность, обратится к Богу и воздаст Ему бла­годарение как своему Создателю и Искупителю, тогда он сможет духовными очами увидеть перед собой Бога, по слову Псалмопевца: "Предзрех Господа предо мною вы­ну" (Пс. 15, 8), и это будет верным признаком его "истинного покаяния и воскресения духовного" (4:156). Свя­титель подчеркивает, что для истинно покаявшегося смер­ти уже не существует, она утратила над ним свою власть и силу (1:83). Иными словами, истинное обращение к Бо­гу с сокрушенным сердцем, сожалением и плачем о своих согрешениях действительно освобождает человека от го­рести вечных мучений в жизни будущего века, ибо Гос­подь судит не по прошлой греховной жизни, но по насто­ящей, и "не множество грехов погубляет грешника, но не­раскаянное житие" (5:29; срав. 4:94). Именно тот, кто с усердием несет покаянный подвиг, всеми силами старает­ся уклоняться от греха, изволяет лучше бедствовать, тер­петь всякую напасть и принять даже смерть, чем согре­шить, снова навлечь на себя гнев Божий и отпасть от Его милости, и бывает наследником вечной жизни. И если та­ковому по немощи и случится в чем согрешить, то он сок­рушается и печалится, как бы что великое потерял, с глу­бочайшим смирением повергает себя перед Богом и бого­боязненно взывает: "Отврати Лице Твое от грех моих" (Пс. 50, 11) (2:233). После исповеди, начав новый, пра­ведный образ жизни, человек действительно как бы вновь рождается, начинает питать свою душу вместо бывшей пи­щи греха и страстей пищей слова Божия и Святыми Тайнами Христовыми, возрастая "в мужа совершенна" (2:235). Богоподобные свойства души, освободившиеся от гнета греха, начинают действовать во всей своей силе. Че­ловек становится сострадательным, терпеливым, милости­вым. Он никогда не дозволяет себе осуждения согрешаю­щих, но, вспоминая свое окаянство, жалеет и прилежно молится о них Богу (2:234). В очищенное от грехов и сок­рушенное печалью сердце его приходит Христос со Сво­им утешением, которое состоит в отпущении грехов, даро­вании благодати Святого Духа и обетовании вечной жиз­ни (5:104). Благодать, вселившаяся в сердце, обновляет его и, украшая плодами добродетелей, делает храмом Ду­ха Святого (2:232). Человек с таким обновленным серд­цем становится чутким к восприятию слова Божия, призывающего его на всякое доброе дело. Христианин нахо­дит в слове Божием для себя силы, чтобы "дела Божий делать и по пути заповедей Его идти" (2:232).

Таким образом, чем более последователь Христов очищает свою душу от пороков, тем яснее в ней начинает блистать образ Божий, "прекрасная и любезная его доб­рота" (3:89). И как стекло по мере очищения становится прозрачным и более способным пропускать через себя по­ток света, так и душа, обратившаяся от грехов к Богу, чем более покаянием и верою во Христа очищается от грехов, тем более и более просвещается благодатью Божией (2:47). Человек в таком состоянии сподобляется мира с Богом, благодатно воссоединяется с Ним и, будучи обнов­ленным во всем нравственном своем существе, становится для Отца Небесного любимым сыном, для которого вре­менная смерть уже не страшна (1:78).

10. ТЕРПЕНИЕ В СКОРБЯХ

На пути ко спасению в продолжение всей земной жизни христианин переносит множество испытаний, иску­шений и связанные с ними скорби, плач и лишения. Эти обстоятельства и составляют крест, который каждый ве­рующий человек должен нести до конца жизни. В Свя­щенном Писании имеются ясные указания о необходимос­ти несения этого креста для ищущих спасения. Сам Гос­подь говорит: "Иже хощет по Мне ити, да отвержется се­бе, и возмет крест свой, и по Мне грядет" (Мк. 8, 34). В прощальной беседе Христос говорил Своим ученикам: "В мире скорбни будете, но мужайтесь, яко Аз победих мир" (Ин. 16, 33). Подобным образом учили и апостолы, говоря, что "многими скорбьми подобает нам внити в Царствие Божие" (Деян. 14, 22).

Святитель Тихон Задонский в своих творениях убе­дительно и ярко показывает, как именно скорби и испы­тания очищают душу от грехов, возводят ее от земли на небо, соединяют с Богом и ведут к совершенству. Говоря о значении добродетели терпения в несении жизненного креста, он замечает, прежде всего, что скорби и искуше­ния являются неизбежным явлением в жизни каждого че­ловека. Материальные недостатки и нужда, тяжелые бо­лезни, смерть близких и дорогих лиц, незаслуженные обиды и притеснения, неудачи по службе, внезапные бедствия и всякого рода несчастья — все это приходится испытывать человеку здесь, на земле. Даже тогда, когда он свободен от внешних бед, его беспокоят уныние, недо­вольство, раздражительность, страх, т.е. внутренние скорби пораженной грехом человеческой души. Этих бед никто из людей избежать не может (4:181). Сама приро­да никогда не бывает постоянной: то пасмурно, то ясно, то бурно, то тихо; "тако и в нас без перемен не бывает" (5:361).

Тем более неизбежны скорби в жизни христианина. Кроме различных жизненных невзгод и неприятностей, кроме немощей, связанных с греховной природой, верую­щий во Христа встречает сильное противодействие со сто­роны врага рода человеческого — диавола. Если Христа, Сына Божия, "злохитрый дух" дерзнул искушать, то ос­тавит ли верных Его последователей? (4:243). Сатана не спит, но всегда бодрствует, ища погибели человека. Его искушения настолько разнообразны, притворны и запута­ны, что даже опытные подвижники с трудом распознают козни духа злобы, так как он пользуется всеми удобными для него моментами: слабостями человека, духом време­ни, обстоятельствами места, чтобы только возбудить в че­ловеке небогоугодные мысли и желания. Где бы ни жил христианин, он не может избежать вражеских искушений; "то чрез злые помыслы, то чрез злых людей, своих слу­жителей, (враг) искушает, беспокойствует, озлобляет... И то бывает, что которые были прежде други наши, сдела­ются нам дальними, нашими врагами; и самые кровные и единокровные наши, как-то: отец, матерь, братия, сестры и прочие сродники, ежели по миру живут, будут гнать нас" (1:229). Если же диаволу не удается искусить хрис­тианина через помыслы или злых людей, тогда он отсту­пает на время и оставляет человека в покое, чтобы затем снова напасть неожиданно (1:179). Так противник челове­ческого спасения всякого приступающего ко Христу отв­лекает от истинного пути, "запинает ему... и различные простирает сети" (1:223). И все-таки, как замечает святи­тель Тихон, все искушения или скорби в жизни христиа­нина, исходящие от диавола, плоти или от прелестей гре­ховного мира, не бывают неожиданными и случайными, но происходят по воле или попущению Божию. Как врач дает горькие лекарства или отрезает некоторые члены те­ла, чтобы сохранить в здравии весь организм, так и Гос­подь, Премудрый Врач душ наших, попускает скорбные для нас обстоятельства, чтобы сохранить душу для жизни вечной. И как не обижаются на врача, причиняющего нам страдания, так надобно относиться и ко всему, что попус­кает промышляющий о нас милостивый и человеколюби­вый Господь (2:307). Ведь Бог не допускает душе, упова­ющей на Него, быть искушаемой без меры, сверх ее сил, т.е. не дает ей впасть в такие искушения и скорби, кото­рых она не могла бы перенести (1 Кор. 10, 13) (4:242). Как, например, в хрустальный сосуд мастер ударяет лег­ко, чтобы не разбить его, а в серебряный или медный бь­ет сильнее, так и Господь немощным попускает легкое ис­кушение, а духовно крепким и мужественным — более тя­желое (5:328; срав. 4:242). Притом любое искушение по­пускается промыслительным действием Божиим для спа­сения человека и служит доброй цели — "на посрамление диавола и на венчание и прославление человека" (1:235). Но польза или вред для души от этих искушений бу­дет полностью зависеть от самого человека, т.е. куда он склонит свою свободную волю: к озлоблению или к тер­пеливому перенесению скорбей с призыванием всесильной помощи Божией. Каким же образом искушения приносят пользу и способствуют человеческому спасению? Прежде всего, всякое возникающее искушение ставит человека перед вопросом: как поступить, на какую сторону склонить­ся? Другими словами, искушение открывает внутреннее состояние души и сердца человека. И в этом отношении испытание святой отец сравнивает с лекарством, вызыва­ющим рвоту. Хотя это лекарство и причиняет человеку неприятность, однако оно помогает освободиться организ­му от зловредных соков и тем способствует выздоровле­нию человека. "Тако при нашедшем бедствии исходят по­мыслы злые, как соки вредные, крыющиеся в сердце и повреждающие душу, и тако узнает человек, чем духовно немощствует" (2:108). Искушение открывает все тайное и сокровенное. Без искушения человек считает, что у него все благополучно и он свободен от всего греховного, но какой-либо случай, например, обида, показывает ему, что в сердце кроется гнев; или, узнав о благополучии ближ­него, он обнаруживает в себе зависть, а сделанное доброе дело вызывает в нем самомнение и тщеславие. Случивше­еся несчастье показывает, что человек не свободен от ма­лодушия и ропота и в создавшемся положении надежду возлагает более на людей и другие средства, чем на Бога. Так "искушение открывает, что в сердце нашем содержит­ся, а отсюда видно, сколь полезно есть искушение к поз­нанию внутреннего состояния" (5:31). Искушения пока­зывают человеку, какой он есть, к чему имеет склонность, к добру или злу, чем руководствуется в жизни — плотс­ким началом или духовным. Так человек постепенно поз­нает свою немощь, грехи и пороки, о которых раньше не знал и не подозревал, начинает сокрушаться о них, пока­янием и верою с помощью Божией искоренять их и через то приближаться к Богу (1:178; 3:328).

Следовательно, искушения, беды и напасти попуска­ются Богом для духовной пользы человека, а именно: что­бы глубже взрыхлить почву его сердца, уничтожить следы греховного услаждения, исторгнуть глубоко проникшие корни греха, расположить к покаянию и доброй, богоу­годной жизни. И как "огнем иссушается влага, мокрота и гной смрадный, тако огнем такового искушения иссушается влага нечистоты, злости, гордости, высокоумия, само­любия, славолюбия, сребролюбия и прочих похотей, ко­торые не иначе пред Богом имеются, как пред нами гной­ный смрад и всякая скверна. И якоже в пещи искушает­ся сребро и злато и чистейшим делается, тако в сей иску­шения печи очищается человек от злонравия" (3:307).

Отсюда и скорби есть действенное средство к очище­нию сердца христианина. Они оживотворяют и возвыша­ют душу, сподобляют ее еще здесь, на земле, предвкушать начало вечного блаженства (4:332). И если в наших гла­зах, по человеческому рассуждению, некоторые обстоя­тельства кажутся жестокими, то для души они составля­ют благополучие и счастье. Так постепенно искушения и беды приводят человека к Богу, очищают его от греха, по­добно тому, как огонь очищает золото от примесей (2:307). По свидетельству святителя Тихона, Священное Писание и церковная история являют множество приме­ров, когда грешники через жизненные испытания обраща­лись к истинному покаянию и исправлению (2:315).

Если же христианин не имеет в своей жизни скорбей, то, в силу греховности, присущей каждому человеку, он может всецело душой прилепиться к земле, прийти в сос­тояние духовного омертвения и совершенно забыть о сво­ем Небесном Отечестве. А скорби напоминают о непосто­янстве земного благополучия, ослабляют действия страс­тей, возводят ум человека к небесным обителям, "где нет напастей, бед, болезней и воздыхания", и тем самым способствуют его спасению (5:77; 1:173).

Кроме того, скорби и искушения определяют внут­реннее достоинство благочестивой настроенности христи­анина и меру его духовного совершенства. Добрые дела, сделанные в часы благополучия и безмятежной жизни, равно как и хорошее расположение и благие чувства, не составляют еще истинной добродетели. Истинная добро­детель обнаруживается в чистом и свободном возвышении духа над плотью, в твердой решимости воли, направлен­ной к одному доброму и святому, и, наконец, в постоянном согласии мыслей и действий с законами нравственны­ми, законами Божественными. Но такой чистоты, такого достоинства и постоянства добродетели невозможно дос­тигнуть без борьбы с искушениями, то есть добрые дела и добрая расположенность только тогда могут стать неотъ­емлемой стороной души христианина, когда они пройдут через горнило испытаний. Не тот воин искусен, который досконально изучил теоретически воинские науки, но тот, который принимал участие в сражениях против неприяте­ля. Так и христианин тогда становится искусным в духов­ной борьбе, когда "сквозь огонь и воду искушений, бед, напастей и скорбей проходит и подвизается противу неви­димых врагов" (4:327). По другому меткому сравнению святителя, как пища, обильно посоленная, долго сохраня­ет свой вкус и бывает пригодна к употреблению, так и добрые дела только тогда будут богоугодны и станут не­отъемлемой принадлежностью души, когда они соверша­ются в трудные минуты испытаний. Даже более того, без них вообще невозможно приобретать духовную опытность и упражняться в доброделании (4:328).

Попускаемые Промыслом Божиим искушения учат также трезвенности и бдительности. Первый человек — Адам своим непослушанием, противлением воле Божией навлек на себя осуждение Творца, и с тех пор все челове­чество подвергается различного рода скорбям, лишениям и болезням. С того времени греховные наклонности и страсти являются основанием, первопричиной всех видов искушений. По словам святителя Тихона, часто бывает так, что человек не виноват в том, в чем его обвиняют, но он виновен пред Богом в других случаях. Пред Богом нет ни единого безгрешного человека, следовательно, и иску­шение не бывает бесцельным, ибо все бедствия от грехов происходят (2:297) и правда Божия требует, чтобы "грешник за грехи наказан был" (1:182). Внимательный к своей духовной жизни христианин постепенно замечает закономерность, при которой скорби и испытания являют­ся неизменным следствием нарушения заповедей, и это побуждает его быть осмотрительным во всех своих действиях.

По замечанию святителя, как во время войны жители оберегают свой город, старательно защищают его и отра­жают натиск врага, так и христианин, чувствуя вражеское наваждение через злые помыслы, склоняющие ко греху, должен бдением, страхом Божиим и молитвой оградить и затворить душевный свой дом. Значит, искушение делает христианина бдительным, опытным и осторожным, всегда готовым к отражению вражеских нападений (3:308).

Следует также отметить и благотворное влияние ис­пытаний на формирование духовной рассудительности христианина, его снисходительности к немощам других людей. Как уже было сказано, враг рода человеческого чаще всего искушает и соблазняет человека через других людей. Так, например, иудеи по научению диавола гнали и затем распяли Христа; нечестивые правители подверга­ли страшным мучениям последователей Христовых, что­бы отвести их от веры (3:445). Причину таких явлений святитель Тихон усматривает не столько во взаимных не­доразумениях между людьми, сколько во внутреннем их противлении истине. Почти всегда нерадивые, невнима­тельные к запросам души христиане преследуют благочес­тивых, потому что святая жизнь последних обличает их злые дела и беззакония. Богоугодная жизнь верных пос-тыжает нечестивых, работающих плоти и диаволу, и как нестерпим свет для очей больных, так добродетель — для нечестия. Вот почему невнимательные к своей душе люди, находясь под влиянием злого духа, сначала раздражают­ся поведением ревностных христиан, затем укоряют их и злословят, а потом начинают преследовать и досаждать им (2:289; срав. 5:149).

Однако такими действиями, воздвигаемыми на пос­ледователей Христовых, диавол, и сам этого не зная, вместо вреда приносит им величайшую пользу, ибо через искушения истинный христианин познает свои немощи, смиряется и приобретает опытность в борьбе с лукавым врагом, учится распознавать его злоухищрения, а также видит и то, что люди иногда являются орудием и испол­нителями его коварных замыслов. Приобретая таким об­разом духовную рассудительность, верующий человек старается, с одной стороны, более всего обращать внима­ние на свои недостатки, трудиться над их искоренением, а с другой — прощать ближних, снисходить к их немо­щам и причину скорбей видеть не в них, а в Промысле Божием, устраивающем пути человеческие ко спасению (2:289, 307).

Все вышеизложенное показывает, что путь скорбей и есть тот узкий, тернистый путь, которым должен идти каждый христианин, ибо "нет иного пути к вечному жи­воту... кроме пути тесного, прискорбного и крестного" (2:99). Скорбями христианин уподобляется своему Боже­ственному Учителю. "Иже хощет по Мне ити, — говорит Господь, — да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет" (Мк. 8, 34). Обосновывая свою мысль сло­вами премудрого Иисуса, сына Сирахова: "Чадо, аще приступаеши работати Господеви Богу, уготови душу твою во искушение" (Сир. 2, 1), святитель Тихон учит, что кто желает быть без скорбей, тот сходит с тесного пу­ти на пространный, ведущий в пагубу, и исключает себя из числа истинных христиан (3:292). Все встречающиеся в жизни христианина искушения, скорби и испытания есть не что иное, как проявление любви и милосердия Бо-жия к падшему человеку. "Бог и тогда благотворит нам, когда наказывает нас, да исправит нас; биет нас, да поми­лует нас; сокрушает нас, да исцелит нас; опечаливает нас, да увеселит нас. Все бо творит, да ублажит нас" (4:351). Наказание человека отнятием у него благ, испытание его искушениями и скорбями, лишениями и болезнями есть выражение Божественной любви, которую можно срав­нить в некоторой степени с любовью родителей к своему ребенку, когда, несмотря на его слезы и обиды, они отни­мают у него опасные предметы или наказывают за прос­тупки с тем только, чтобы исправить его и предохранить от опасных последствий. "Его же любит Господь, наказует; биет же всякаго сына, его же приемлет" (Евр. 12, 6). "Тако и Бог наказует нас, но вечного живота и Царствия наследие готовит нам... Наказует нас Бог на пользу нашу, да причастимся святыни Его" (4:353), "все же сие делает от единыя любви, дабы мы могли исправиться и тако спастися вечно" (1:88).

Отсюда следует, что лишен бывает милости и любви Божией тот, кто не несет жизненных испытаний на своем пути. И как отец оставляет сына без наказания и попус­кает ему жить по своей воле, свидетельствуя тем самым, что он отринул его от себя, так и Господь, когда оставля­ет человека без наказания, через то показывает ему, что лишает его Своей милости, и не иное такому последует, как терпеть на себе вечный гнев Божий (3:294). Кто сог­решает и не несет наказания здесь во временной жизни, тот самый несчастный человек, потому что правда Божия требует, чтобы грешник был наказан за грехи свои; а ес­ли необходимо грешнику непременно быть наказанным, то лучше ему претерпеть все лишения в земной жизни, чем в будущем веке бесконечно мучиться: "зде наказует Бог и утешает, а тамо несть утешения; зде наказания лег­кая, отеческая, а тамо жестокая; зде маловременная, а та­мо вечная... Сто лет зде всякое страдание терпеть ничто-же есть противу вечного. Слыши евангельского богача, который зде по вся дни веселися светло, како вопиет: "Отче Аврааме, помилуй мя" — вопиет, но бесполезно, и во веки будет вопить" (1:182). Следовательно, если чело­век не прилепляется к земной суете и в сыновней покор­ности воле Божией ищет и находит в Нем утешение и ук­репление, то он с помощью Божией непременно сподобит­ся получить вечное спасение. И наоборот, человек, не имеющий в своем сердце Бога, во время скорби или иску­шений приходит в малодушие, ропот, уныние и даже от­чаяние. В этом случае виновато не испытание, всегда очи­щающее и укрепляющее душу, но раболепная привязан­ность человека к земному, нравственное расслабление его воли, сделавшейся неспособной ни к борьбе, ни к терпе­нию, а также забвение о блаженной вечности, в сравнении с которой все нынешние страдания ничего не стоят (Рим. 8, 18). Скорбь только тогда принесет пользу, когда человек принимает ее, будучи подвигнут или раскаянием во грехах, или горячим желанием совершенства, или созерцанием будущего блаженства.

Итак, испытания в жизни христианина тесно связа­ны с добродетелью терпения. С одной стороны, эта доб­родетель рождается от христианского перенесения скор-бей, а с другой — без нее скорби совершенно теряют свой смысл и значение, т.е. они не могут принести определен­ной пользы и способствовать спасению. Только тот, кто до конца своей жизни будет терпеливо нести свои скорби, "спасен будет" (Мф. 10, 22). Именно в терпении, по уче­нию святителя Тихона, состоит христианский подвиг. И если в обычной битве тот побеждает, кто гонит неприяте­ля и поражает его, то в духовной брани бывает наоборот: здесь тот побеждает, кто, гонимый, терпит, обидимый — не мстит, злословимый — благословляет, как и учит апос­тол Павел: "Не побежден бывай от зла, но побеждай благим злое" (Рим. 12, 21). "Сия есть христианская побе­да — побеждать благим злое" (3:444; срав. 5:355).

Характеризуя добродетель терпения и ее необходи­мость во время жизненных испытаний и искушений хрис­тианина, святитель смотрит на нее как на "пристанище обуреваемых, источник мира, крепость, дружество, забра­ло и хранилище добродетелей, венец благочестия, извест­ное знамение веры, истинныя радости вина, плод смире­ния, покой совести, герб христианский, знамя Христовых воинов, печать избранных Божиих, путь к вечному живо­ту, лествица к небеси, предтеча к вечной славе, победа на врагов, язва диаволу и ангелом его, миру поругание, тор­жество над самим собою и прочее" (2:301). Терпение есть добродетель, которая во всяком страдании все упование возлагает на волю Божию и святой Его Промысл; оно, по меткому выражению святителя, подобно якорю, поверженному во глубину Божия милосердия (2:297; срав. 1:181; 2:294).

Терпеливо перенося все скорбные обстоятельства, христианин тем самым свидетельствует о своей любви к Сыну Божию, Который ради спасения человека пришел в мир, пострадал и претерпел неимоверные мучения. И в благодарность за это человек не может ничего принести, кроме взаимной любви, "которая ни в чем так, как в тер­пении за любимого, познается" (5:328).

Далее, терпение крайне необходимо в усилиях хрис­тианина сохранить свою душу чистой от всего греховного. Зло не присуще человеческому бытию, и в природе нет та­ких причин, которые бы неодолимо заставляли человека делать зло. Но посредством свободной воли, которая пос­ле грехопадения наших прародителей стала более склон­на ко злу, нежели к добру, зло воспринимается сердцем человека и укореняется в нем. Поэтому, чтобы изгнать его из сердца, нужно мобилизовать все силы души и направ­лять их только к совершению добра. А это, в свою оче­редь, будет очищать душу, укреплять ее в борьбе с иску­шениями и направлять по спасительному пути. В этой ду­ховной борьбе терпение сообщает подвизающемуся силы переносить различные испытания физического и нрав­ственного характера, укрепляет твердость и крепость во­ли. В подтверждение данного вывода святитель Тихон приводит пример из жизни святых мучеников. Когда Ди­оклетиан не смог самыми изощренными пытками заста­вить отречься от Христовой веры святого Вита, тогда "по­бежал с позорища, бия себя по лицу и взывая: горе мне, яко от такого отрока мала побежден есмь" (2:298). И так как в подобных случаях ведется не столько физическая, сколько духовная борьба, то и христианин должен иметь более духовной крепости и мужества. Вполне понятно, что одних человеческих сил здесь недостаточно, необхо­дима помощь свыше. Помощи этой сподобляется только тот человек, который в своей жизни приобрел нелицемер­ное терпение (2:298).

Если в этом суетном мире ничего невозможно достиг­нуть без терпения, как, например, славолюбцы прилагают большие усилия и много терпят различных неприятнос­тей, чтобы добиться чести и славы; купцы, совершая пу­тешествия в другие страны, укрепляют себя терпением ра­ди приобретения временного богатства, или же воины, чтобы показать свое мужество и получить более высокий воинский чин, терпят всевозможные лишения и опаснос­ти, то тем более без этой добродетели невозможно достичь Царства Небесного. Другими словами, христианин всегда должен быть готовым терпеть ради своего же спасения скорбь и искушения и постоянно утверждаться в Господе упованием и надеждою на Его всесильную помощь (5:328).

Христианское терпение дает возможность человеку сохранить внутренний мир даже в самых тяжелых обсто­ятельствах жизни. Хотя он и испытывает удары волн и ветры искушений и бед, но все принимает как от руки Бо-жией и поэтому ни на кого не враждует и не обижается, но всем прощает. Благодаря этому в его душе постоянно сохраняются мир и спокойствие, что свойственно бывает только "любителю Христову... (который. — А.И.) по по­добию корабля в тихой гавани стоит, ни ветра, ни бури, ни волн не боится" (3:154; срав. 5:354; 4:220).

Совершенно иная картина в том случае, когда чело­век проявляет нетерпение в скорбях и искушениях: пе­чаль овладевает его сердцем, расслабляет душу и подав­ляет все Божественное. Оказавшись в таком бедственном состоянии, христианин бывает уже неспособен ни к мо­литве, ни к чтению священных книг, этому духовному врачевству, и вообще ни к каким богоугодным делам. И если человек не смирится перед Промыслом Божиим, но будет продолжать роптать, тогда скорбь и печаль, возму­тив сердце и отняв всякое здравое рассуждение, делают душу как бы обезумевшей. И все это происходит по той причине, что человек лишается благодатной помощи: "Бог, Который налагает крест, Тот и помогает носить крест, но помогает соизволяющим и повинующимся, а от ропщущих отходит и тако сугубо им бывает тягость" (5:148). Чрезмерная печаль и ропот свидетельствуют о духовном неразумии и привязанности христианина к зем­ному благополучию до забвения небесного, что в свою очередь омрачает сердце и делает его опустошенным, а жизнь - лишенной смысла. Все это "к тому приводит, что многие сами себя смерти предают и тако временной и веч­ной жизни лишаются" (2:296). Святитель Тихон увещает малодушных христиан смиряться со скорбными обстоя­тельствами, постигающими их в земной жизни, и принуж­дать себя к терпеливому их перенесению. Ведь человек своими силами не может изменить ту или иную создавшу­юся обстановку; проявляя нетерпение, он усложняет ее и, в конце концов, теряет небесную награду: "того не мино­вать, что суд Божий нам определил, а от нетерпения мзда погубляется" (1:182). Терпеливое, смиренное, спокойное перенесение испытаний приводит к тому, что они в крат­чайшее время теряют свою остроту и перестают беспоко­ить душу, в то время как ропот не только отодвигает вре­мя успокоения, но и вызывает еще большее возмущение в душе, и через то испытания еще более увеличиваются (1:182).

Нетрудно заметить, что добродетель терпения не ог­раничивается в своем благотворном влиянии на одного, отдельного человека, но распространяется на семью и об­щество в целом. Ни один человек не свободен от каких-либо немощей, но более всего эти немощи заметны и ска­зываются в семейном кругу. Поэтому терпение и снисхож­дение к немощам друг друга следует прежде всего приоб­рести супругам. Только в этом случае могут сохраняться в семье мир и согласие (5:175). Подобным образом терпе­ние оказывает свое спасительное действие и в обществе. Если от нетерпения происходят в мире всевозможные нестроения, ссоры, войны и убийства, то посредством тер­пения "все сие зло отвращается. Ибо где терпение, тамо нет ссоры и брани" (2:301). По словам святителя, терпение более сохраняет общество, нежели оружие, и более сохраняет города, нежели стены (2:301).

Если так спасительно и так необходимо терпение в жизни христианина, то что же способствует его приобре­тению? Прежде всего нужно отметить, что истинное хрис­тианское терпение рождается от веры. Не имея веры, че­ловек весь смысл своей жизни полагает в увеселениях и приятном времяпровождении. Но когда такое течение жизни нарушается различными нестроениями и скорбны­ми обстоятельствами, то он приходит в смущение, недо­вольство и ропот. Вера же, "в сердце живущая, сие сму­щение укрощает и усмиряет, представляя, что все по Божьему Промыслу бывает" (2:293). Вера же убеждает в том, что все скорби временны и за ними последует вечная радость, в то время как нетерпением оскорбляется бла­гость Божия (2:293).

Немаловажным средством, укрепляющим христиани­на в терпеливом перенесении скорбных обстоятельств, яв­ляется надежда на Бога, от Которого христианин во вре­мя скорби "ожидает или избавления, или облегчения" (1:196). Но самое существенное влияние на формирова­ние и совершенствование терпения оказывает добродетель любви. Кто любит ближнего, тот не мстит за обиду, но ве­ликодушно переносит и даже молится за обидчика, сожа­лея о нем как о подпавшем влиянию диавола (2:234; срав. 1:162). Отмщение же и воздаяние за зло есть плод не любви, но ненависти (1:89). Когда христианину прихо­дится испытывать скорбь, причиняемую со стороны ближ­него, он побуждается к терпению размышлением о том, что он виноват пред Богом своими грехами от юности сво­ей, но Господь долго терпит и не наказывает его, ожидая покаяния. От этого размышления у него появятся снисхо­дительность и терпеливое благоразумие по отношению к немощам своих ближних (5:188; срав. 5:354). К терпению подвигает христианина также любовь Божия к роду чело­веческому и высочайший пример Христа Спасителя, Ко­торый претерпел всевозможные мучения за спасение человека. Бремя жизненного креста во многом облегчается, ес­ли страждущий обращает свой взор на Начальника веры, Который, пострадав, оставил образ, чтобы Его ученики и последователи шли этим путем, не унывая и не ослабевая в дни своей скорби (2:295; срав. 3:292).

Кроме того, терпение укрепляется воспоминанием о святых мучениках, многоразличные страдания которых невозможно и перечислить. Их пригвождали ко крестам, бросали на съедение зверям, сжигали, топили, живыми зарывали в землю, бросали в кипящую смолу или олово, сдирали кожу, раздробляли кости, отрезали члены тела и т.д., однако святые страстотерпцы с помощью благодати Божией мужественно все переносили и тем приводили ко Христу и вдохновляли на подвиг ради истинной веры множество язычников (1:183). И в настоящее время есть очень много людей, которые находятся в болезнях, скорб­ных обстоятельствах и испытывают великие страдания и даже часто не имеют человека, который бы позаботился об их благополучии. И если христианин терпеливо будет переносить страдания ради Господа, то он сподобится в жизни вечной такой же награды, как и святые мученики (2:298; срав. 1:248).

Немалую пользу в формировании добродетели терпе­ния приносят и размышления о вечных муках и блажен­стве праведников. Святитель учит нисходить умом в ад и представлять положение душ, осужденных на мучения. Безусловно, тогда каждый придет к выводу, что лучше терпеть здесь от руки Божией всякое наказание, зато в бу­дущей жизни иметь вечное утешение в Его Царстве. И ес­ли христианин здесь, во временной жизни, будет укло­няться от испытаний, посланных Богом, то по смерти его постигнет вечный гнев и мучения, которых не может из­бежать неисправленный и ненаказанный грешник. С дру­гой стороны, христианина утешает и укрепляет в терпе­нии размышление о блаженной участи святых. Если озна­комиться с житием всех угодников Божиих, то, по словам святого отца, никто из них не был свободен от скорбей и искушений, потому что нет иного пути к Небу, кроме уз­кого и тернистого; все святые с великим терпением, ра­достью и благодарностью воспринимали как от руки Божией всякие превратности жизни, за что и сподобились вечной блаженной радости (1:183).

Далее, христианин утверждается в терпении и тем, если он смирится под крепкую руку Божию и предаст се­бя всеблагой Его воле. Рассуждение о том, что своими гре­хами человек прогневляет Бога и за это достоин всякого наказания, приводит к смирению, а в момент испыта­ний — к терпению. Смиренный человек не только охотно принимает посланные от Бога испытания, но и видит в них очистительное средство, которым Бог приготовляет его к вечному блаженству. И потому христианин скорбные обстоятельства принимает как милость Божию (5:114).

Но более всего скорбная душа в трудные моменты находит утешение и подкрепление в непосредственном об­ращении к своему Творцу и Создателю Богу. Человек да­же тогда получает некоторое облегчение и утешение, ког­да сообщит свою скорбь близкому другу, и тем более уми­ротворяется его дух при молитвенном обращении к Богу, Который слышит каждое слово. И если это будет угодно Его святой воле и полезно делу нашего спасения, то Он как милосердный Отец пошлет Свою помощь и избавит от скорбных обстоятельств. Господь так утешительно воздей­ствует на дух молящегося, что последний часто вместо скорби испытывает чувство благодарности, преданности Ему и радости (3:115; срав. 2:301).

Подобное же действие оказывает на душу христиани­на в его скорбях и чтение слова Божия. Святой архипас­тырь советует как можно чаще обращаться к Священному Писанию, в котором, как в духовной аптеке, скорбящий найдет утешение в самых разнообразных жизненных обс­тоятельствах (3:200; срав. 1:186).

Таким образом, говоря о скорбях, искушениях и ис­пытаниях в жизни верующего человека, можно сказать, что они имеют существенное значение в очищении души на пути, ведущем ко спасению. Скорбные обстоятельства, воспринимаемые с терпением и самоукорением, помогают формированию в христианине богоподобных свойств, из которых наиболее ценными являются упование на Бога, смирение, сопровождаемое преданностью воле Божией, и послушание. Все добродетели посредством терпения очи­щаются, возвышаются и постепенно превращаются в один благодатный поток, влекущий душу христианина в веч­ные сферы Божественной жизни. Следовательно, терпе­ние является неотъемлемым условием духовной жизни христианина и без него невозможно совершенствование и спасение души.

Вернуться к началу
Глава 1. Творение мира и человека
Глава 2. Грехопадение человека и его следствие
Глава 3. Искупление рода человеческого Сыном Божиим
Глава 4. Церковь Христова - место спасения человека
Глава 5. Личное участие человека в деле спасения
Глава 6. Средства, помогающие на пути ко спасению
Глава 7. Препятствия на пути ко спасению
Заключение